Ловец кошмаров - Валентина Владимировна Белякова

– Ладно, попробуем что-нибудь из него вытащить, но близко приближаться не будем, – рассудил я и первым полез в боковое ответвление.

К счастью, через несколько метров коридор расширился, и липкие нити перестали касаться моего тела. Симулякр, схожий с Грифоном как две капли воды, был распят на стене напротив. Кара невольно охнула. Зрелище и правда было пугающим: бледный и опухший парень висел на стене, как мокрая тряпка, и упасть ему не давали мотки изоленты, накрепко прилепившие его тело к бутыли из зелёного стекла, настолько огромной, что в ней можно было бы заспиртовать пару человек. Множество зелёных и прозрачных осколков облепили его обнажённое тело, словно стая москитов: впились в уши и щёки, рёбра, живот и ляжки. Чуть в стороне на полу стоял полупустой пивной бокал и валялась бас-гитара, словно насмешка над его неспособностью пошевелиться.

– Эффектно… Но неэффективно, – выдавила из себя Кара, – мы знаем, что настоящий Грифон сейчас в больнице.

– Что, интересно, наплёл вам этот… настоящий, – последнее слово Грифон-симулякр выплюнул вместе с ниточкой розоватой слюны, – наплёл, что будет лечиться, что тебя больше… не ревнует. А вы и рады.

– К чему ты клонишь? – перебил его я. – У нас времени мало. Нам нужно спасать…

– Ага, спасатели. Меня так классно спасали, что даже не смотрели.

– Куда не смотрели? – не понял я.

– На меня. Когда бежали. Когда Ловец осыпал вас осколками, а вместо меня подсунул свою куклу. Наверняка он в больнице уже сожрал парочку пациентов и санитаров.

– Хочешь сказать, это ты настоящий Грифон? – переспросила Кара. – Ведёшь себя не как перепуганный узник, жаждущий спасения.

Парень на стене, кем бы он ни был на самом деле, наконец поднял глаза, которыми до этого тупо сверлил бас-гитару.

– Страха во мне давно не осталось, – ровным голосом ответил он.

Я едва подавил рвотный рефлекс. Глаза Грифона были грязно-белые и какие-то рыхлые, будто залитые прокисшей сметаной. Жёлто-чёрный гной слепил ресницы в уголках глаз.

– Во мне ничего уже нет. Я не хочу спасаться. Может, частично вы правы – я так долго здесь варился, что уже стал больше симулякром, чем человеком. Об опасности, которую вы выпустили в мир, я предупредил, так что идите куда шли. Мне только немного обидно, что меня забыли, не дождавшись даже, пока сдохну.

Кара сделала шаг вперёд. Я выставил руку, чтобы остановить её:

– Если это и правда ты, мы тебя вытащим.

– Попросишь рассказать что-нибудь, что могу знать только я? – предположил он, слабо ухмыльнувшись.

– Считаю, что басиста более надёжно проверять бас-гитарой.

Кара подошла к нему ещё ближе и наклонилась, чтобы вытащить шприц из ноги. Я заметил, что секатор она всё ещё держит наготове, широко раскрытым.

– По крайней мере, воняешь ты, как Грифон. Дезодорант бы не помешал.

Я понял её намёк и потихоньку стал расстёгивать рюкзак, где лежал баллончик.

– Раз уж ты так врос в Ловец, не проводишь нас к центру? – спросила Кара, освобождая вторую ногу.

– У-у-у, нет, лучше тут полежу. Я ощущаю, какая там срань. Чем бы меня ни напаивали, страшно. Вам тоже нет смысла туда соваться.

– Какая именно срань? – Освободив одну руку, Кара быстро отошла назад.

– Говорю ж, не знаю. Большая. Страшная. Тяжёлая, так что все петли натягивает. Как бы в конце спирали всё изгибается, как у чёрной дыры, а потом уи-и-и! – Он завращал слепыми глазами. – Уходит в отрыв. На самом деле концу необязательно походить на начало, но вы же так придумали. Почему-то все так думают. Поэтому в центре то и есть: светомузыка, бухло и оно.

– Что «оно»? – терпеливо выпытывала Кара.

– Ну это самое. – Грифон скорчил рожу, нечто среднее между ахегао и гримасой висельника: глаза выпучены, распухший язык свисает на сторону, верхняя губа топорщится, обнажая кривые жёлтые зубы, как у ошалевшей от злости кошки. Я с трудом удержался, чтобы не поджечь его в тот же миг.

– Не выделывайся. Как туда дойти?

– Тугой узел-то легко найдётся. Но самые важные сокровища Ловца в другой слой бытия свисают. Финальный слой безумия. Им там привольнее. Как яйца, чтобы не перегрелись.

– Мастер художественных аналогий. Слезай уже.

Несколько секунд Грифон бессильно висел на одном шприце, вместо того чтобы высвободить вторую руку. Потом игла просто сломалась под его весом, и он мешком рухнул на участок ровного пола. Я услышал отвратительный мягкий звук от игл тех шприцов, которые глубже вошли в его плоть. Ещё какое-то время он полежал на полу, как марионетка с оборванными нитями.

– Кара как всегда… Добрячка, но о себе не забывает, – хмыкнул Грифон и стал шарить руками, ища гитару.

– Что играть?

– А какие из наших песен ты помнишь?

– Все.

– Ну тогда сыграй ту же, что перед нашим первым разом.

Подобие мечтательной улыбки мелькнуло на его обезображенном лице. Грифон неуверенно подёргал струны, постепенно нащупал какой-то ритм.

– Так бы и самый тупой симулякр смог. Не убедил.

– С-с-ска, – прошипел Грифон и вдарил по струнам так, что ближайшие нити Ловца отозвались гулом. Его распухшие бледные пальцы всё ускорялись, несмотря на иглы, торчавшие из суставов. Рваная мелодия хорошо бы вписалась на школьной дискотеке в аду.

– Жги! – выкрикнула Кара.

И я прыснул из баллончика прямо в симулякр, в ту же секунду запалив зажигалку. Когда короткая огненная струя достигла его, он бросил гитару и издал душераздирающий вопль. Я пятился, прикрывая собой Кару и стреляя короткими «залпами», чтобы баллончик не взорвался. Симулякр, продолжая реветь монотонным высоким голосом, пополз за мной. Шприцы, воткнутые в его тело, начали плавиться, а вместе с ними плавился и он сам, и вскоре лицо с белыми глазами и распухшими губами превратилось в сплошное месиво. Неуклюжими руками он вырывал шприцы и кидал в нас, на удивление хорошо целясь. Но я заслонил лицо рукой, и, к счастью, ни одна игла не смогла пробить рукав плотной куртки, а живот и грудь защитил рюкзак.

Нити вокруг симулякра уже вовсю горели, и он замедлялся, истаивая, как вонючая уродливая свеча. Кара дёрнула за короткую цепь, соединявшую наши руки. Я едва не выронил раскалившуюся зажигалку, развернулся и тоже бросился бежать.

Мы пробежали по основному коридору до развилки с двумя одинаковыми на вид путями, и остановились там, чтобы отдышаться, а заодно решить, куда идти.

– Почему ты так долго медлила? Неужели поверила в его байку? – гневно спросил я, стыдясь признаться, что и сам на какую-то секунду повёлся.

– Нет. Хотела выпытать побольше.

– И как, стоило оно того?

– Думаю, да. В центре нас ждёт что-то «тяжёлое», так что лучше