Слеза Рода - Андрей Александрович Васильев

— Как доеду — передам, — пообещала Светлана. — А дитятко наше неугомонное, Аракашу-поганца, за тестикулы ты еще не прихватил?

— Пока нет, — вздохнул я. — Ловок, паскуда такая! Сегодня и с ним пересекся, так опять он улизнул. Из-под самого носа!

— Ничего, поймаешь, — успокоила меня Метельская. — А как за яйца его возьмешь, так покрути их от меня влево-вправо так, чтобы он, как заяц, перед смертью зубами дробь выбивал и визжал.

— Сделаю, — пообещал я, недобро улыбаясь. — Как тебя не уважить, мы же теперь почти родня.

— Светка, приезжай в Москву! — крикнула в трубку Марина, прильнув своей щекой к моей. — Почудачим! Все рестораны и косметические салоны столицы будут у твоих ног!

— Самое время шампанское жрать и ноготки делать, — рассмеялась оперативница. — Я за что хвататься не знаю. Сначала начальству надо что-то наплести, оно же в недоумении, где меня черти столько времени носили, и дел разных накопился воз. Хотя, может, меня и уволили за это время. Тогда почему нет?

— Шутки шутками, а у меня в агентстве всегда найдется вакансия для такого спеца, как ты, — более чем серьезно заявил я. — Принципы, по которым я существую, тебе известны, с жильем чего-нибудь сообразим, а жалование точно большее, чем на государевой службе, твердо обещаю. Подумай.

А почему нет? Мало на свете людей, к которым я спиной повернуться не побоюсь. Метельская одна из них. Да, всего ничего знакомы, и такие выводы. Но и так случается. Впрочем, как раз вот так всегда и случается, по крайней мере у меня.

— Я тебя услышала, — помолчав, ответила Светлана. — Если турнут — обещаю подумать.

— Думаешь, согласится? — осведомилась у меня Марина после того, как я распрощался с Метельской.

— Не знаю, — убирая телефон в карман, пожал плечами я. — Надеюсь, что да. Хотя… Она цельная натура, такие врастают в свою привычную жизнь невероятно, и им очень трудно решиться что-то изменить, причем чем дальше, тем сильнее. Это как рыбу из воды на берег вытащить. Уверен, если ей сейчас звезду с погон снимут, но при этом оставят на службе, то она согласится на такой размен. Я бы ушел, ты тоже, а она останется. И дело не в отсутствии тщеславия, просто ей так удобнее.

— Тем более что чего-чего, а тщеславия у Светки нет, — подытожила девушка. — Это я еще там заметила. И даже немного ей позавидовала. Мне что сестры, что мать, что мачеха всю дорогу талдычат: «Ты Белозерова, помни об этом». Статусность, ответственность за репутацию семьи, бу-бу-бу, бу-бу-бу… Иногда кажется, что я ходячий баннер, а не человек. Макс, а кто такая Геля?

— Секретарь, — я ткнул пальцем в направлении приемной, — сидит за столом, занимается документацией, отвечает на звонки и так далее. Я же тебе про нее вроде рассказывал? Еще там, на Урале.

— Не особо. И я не так вопрос сформулировала, извини. Кто тебе Геля?

— Секретарь, елки-палки. Марин, иногда огурец — это просто огурец. И сразу — я очень не люблю вот такие разговоры, они меня раздражают, поскольку начинает казаться, что за ними следом начнутся разнообразные «я потратила на тебя свои лучшие годы» и «какая я дура, что тебе поверила». Я это все уже проходил, рецидива не хочу.

— Просто мне надо видеть всю картину, — невозмутимо пояснила девушка. — Полностью. Папа всегда говорит: «Когда ты знаешь все, цена возможной ошибки гарантированно будет меньшей, нежели в обратном случае». Потому спрашиваю. Заметь — не навожу справки за спиной, хотя могла бы, а обращаюсь прямо к тебе.

— Умный у тебя папа, — признал я. — Ты его слушай. И — оценил. Ладно, мне ехать надо, работа сама себя не сделает. Сенька! Да вылезай, можно. Эта леди недавно похлеще диковины повидала, ее ничем не смутишь.

— Ой! — полностью опровергая мои слова, вскрикнула Марина, когда скрипнула дверь шкафа и из нее показалась кудлатая голова моего служителя. — Это кто?

— Арсений, — подсказал я. — Он тут живет. Скажем так — он мой офис оберегает от всяких неприятностей.

— Еще убираюсь тут, — подсказал Сенька. — Мышей гоняю, чтобы они провода не грызли. Воду в булькалке меняю.

— Нечего привирать, — поправил его я. — С тех пор, как тебя бутылью чуть не пришибло, ты к кулеру даже не подходишь.

— Я пробую, — насупился он. — В прошлый раз почти получилось. Я просто стул подставил…

— Какой забавный! — рассмеялась Белозерова. — Вы домовой?

— Можно и так, — с достоинством ответил Арсений. — Если по роду-племени судить. А на деле — при офисе я состою, как хозяин и сказал.

— Мне очень здесь нравится, — заявила Марина. — Макс, можно я буду часто заходить? Пожалуйста!

— Да на здоровье, только часто не получится. — Я открыл сейф, достал из него паспорт и пару пустых магазинов для пистолета. — Если ты забыла, то меня отсюда выселяют. И кстати, Арсений, ты же со мной? Или тут останешься?

— Лапоть нужен, — деловито заметил домовой. — Лыковый. Без него никак. Уголья из печи мы чем другим заменим, хоть бы даже пару карандашей в пепельнице спалим, а без лаптя никак. Ну и слова надо будет нужные молвить.

— А зачем он? — заинтересовалась Белозерова.

— Так в нем в новый дом и поеду, — охотно пояснил соседушка. — Традиция такая, от веку домовых так из-под одного крова под другой перевозили.

— Да где же я тебе лапоть возьму? — изумился я. — Если только в сувенирной лавке какой поискать? Или на «Авито», там народ много разного продает.

— У меня есть! — азартно выпучив глаза, заявила Белозерова. — Точно-точно. Папке чего только в регионах на память не дарят, когда он в них деньги инвестирует. То валенки, то меда бочонок размером с меня, то балалайку. И лапти у нас есть. Даже, по-моему, не одни. Папа подарки никогда не выбрасывает и не передаривает, говорит, что так