Проклятье, с*ка! Книга 4 - Антонио Морале

поддоны, защитные костюмы, стенд с топорами и крюками, огромный ковш, подвешенный к двадцатиметровому потолку длинной цепью, простенький электропогрузчик и комнатка, хотя скорее, уголок отдыха. В дальнем углу цеха стояла пара старых диванов, три кресла и здоровая металлическая бочка — наша курилка или место для отдыха. Я выбрал кресло с менее продавленной сидушкой, плюхнулся в него, достал из-за пояса свою тетрадь и принялся переворачивать страницы в поисках чего-то интересного, пока выдалась свободная минутка перед началом работы. В восемь должен прогудеть заводской гудок, отсчитывающий начало рабочего дня, а пока можно неспеша ознакомиться со своими записями.

Ага… А вот и палочки, зачёркнутые по семь штук в ряду… Четыре строчки — это месяц… Ну это понятно. Не густо. Кажется, моего запала не хватило даже на месяц. Последняя неделя была не закончена, но уже перечёркнута несколько раз крест-накрест, словно я пытался вычеркнуть её из жизни или просто отчаялся. Кажется, кто-то психанул… Херово! Из-за вчерашнего меня, из-за него, у меня теперь нет точки отсчёта. Спасибо, Су Кин. Хотя, на меня это не похоже. Ну не стал бы я этого делать — это просто не разумно! Да уж…

Идём дальше. Вырванные страницы. Тоже не есть хорошо. Какого чёрта, парень⁈ Вот что на них было? А вдруг, что-то важное? Вот же дебил! Нельзя так. Мне это нравилось всё меньше и меньше…

Полистал ещё немного и раздражённо покачал головой из стороны в сторону. Ничего интересного — одна бытовуха… Поругался с Ли, подрался с Ци, поговорил с Мо… Что за хрень? Зачем засирать тетрадь ненужной информацией? Доверия к этим записям становилось всё меньше, и это печалило. Перелистнул в самый конец, сразу к самому свежему, и снова ненадолго погрузился в чтение.

«Вчера выдали премию за перевыполнение плана. Посидели с ребятами в баре, немного выпили. Повеселились. Мо — жмот и ворюга! Не доверять, не занимать, не верить ему.»

Интересно. И где же эта премия? В моём кошельке только несколько монет. И кто такой этот Мо?

«Сделать в первую очередь! Зайти к Главному Инженеру. Потребовать новые огнетушители в цех. Не попросить — потребовать!! И да, что-то первая печь барахлит, нужно вызвать ремонтников, пусть глянут.»

Цех, печи, ремонтники… Накатило какое-то дежавю, я устало вздохнул и потёр виски, пытаясь хоть что-то вспомнить. Такое чувство, что вот она — мысль, воспоминание, сейчас только ухватить за кончик нитки и раскрутить весь клубок…

— О! Дружище Кин! Ты уже на работе? В такую рань! Неужто на премию надеешься?

Тройка парней ввалилась в курилку, заняли свободные места, закинули по-хозяйски ноги на ящики перед собой, и затянулись сигаретами.

— Здарова, Кин. — кивнул мне бугай.

— Привет, старик. — махнул рукой низкий, но плечистый крепыш с широким носом и шрамом на левой щеке.

— И вам не хворать. — хмыкнул я и замер, просчитывая ситуацию.

— Вы посмотрите на него, парни! У него такое же выражение лица, как и у вас пять минут назад. — довольно выкрикнул не замолкающий болтун. — Расслабься, друг. Просто кто-то из нас приготовился чуть лучше.

Парень придвинулся ко мне вместе с креслом, сунул мне разворот своей тетради, ткнул пальцем и довольно хмыкнул:

— Видел?

Со страниц тетрадки на меня смотрело моё лицо, нарисованное простым карандашом в немного карикатурном стиле, но с явно узнаваемыми чертами.

«Су Кин Сон. Мой напарник в цеху. Молчаливый, вечно хмурый, прямолинейный, не любит шутки ниже пояса.» — Сообщала коротенькая надпись под моим портретом, а более свежая приписка гласила: — «Не любит никакие шутки и больно бьёт по печени. Очень больно!»

— Понял? То-то же! Дядюшка Соу Люн знает!

Что знает дядюшка Люн, я так и не понял. А ещё не понял, почему парень моего возраста, решил называть себя дядей.

— Держись меня, и всё у тебя будет пучком! У меня тут, — Люн похлопал по своей пухлой тетрадке, — небольшая картотека на две сотни человек. А не то, что у вас, пара строк и всё.

Противно возвестил о начале рабочего дня заводской гудок. Парни неохотно встали, поворчали для вида, и поплелись по своим рабочим местам. В цеху уже вовсю кипела жизнь — кто-то оседлал погрузчик, кто-то прикреплял цепи к лебёдке, а кто-то тащил большую коробку плазменного резака к горе ржавого металла…

Моим напарником оказался один из тех трёх парней — молчаливый бугай Мо. Ну теперь я хоть узнал, о ком писал в своей тетради. Мы быстро изучили наши должностные инструкции, надели маски, защитные комбинезоны и приступили к работе. Работа была тяжёлая, но благородная — руками. Как ни странно, но мне она нравилась.

Время до обеда пролетело незаметно — прозвучал очередной сигнал, мы скинули робу, присосались к питьевому фонтанчику, вернулись в курилку, где собралась большая часть нашего цеха, и ненадолго впали в прострацию, наслаждаясь перерывом. Только неутомимый дядюшка Люн не прекращал тарахтеть, рассказывая бесполезные местные новости и слухи. Где он успел их понабраться — непонятно. Но не исключаю, что придумывал на ходу. Видно парень, отсидевший половину смены на погрузочном кране, не сильно устал, и сейчас выплёскивал накопившуюся энергию в виде бесконечной болтовни.

Обед нам привезла на тележке бойкая старушка. Выдала всем по деревянной тарелке горячего риса и по свёртку с печёными овощами, рассказала, куда деть посуду после того, как мы закончим, и укатила, звеня колокольчиком и сообщая о своём существовании всем желающим подкрепиться.

— Парни, а что вы думаете об этом всём? — обвёл я палочками для еды окружающее нас пространство.

— А что мы можем думать? Живём. — тут же откликнулся Люн. — Работаем, едим и спим.

— Я имею ввиду, есть какие мысли в ваших тетрадках по поводу этого всего?

— Да как и у всех. Краткое описание, срок, за что наказан. — пожал плечами старик, дежуривший на датчиках печи. — Мне ещё пять лет чалиться, кстати.

— Откуда знаешь про пять лет? — тут же навострился Люн.

— Вот! — старик достал из-за пояса растрёпанную тетрадь, бережно развернул примерно на середине и продемонстрировал нам несколько листов, переворачивая один за другим. Каждая страница была исписана мелкими, аккуратными перечёркнутыми палочками. — На первом листе я написал о себе, на остальных отмечаю каждый прожитый день. — пояснил он и снова спрятал тетрадь за пояс.

— Мудро! — похвалил Люн.

— Неплохо.

— Правильно!

— Толку от этого…

— Кстати, вы не