Пороки Лэндэльфа. Забытые сказки - Дева Кей

шприц и прочее. А после сел напротив, задумчиво покручивая ус.

Сложно работать, когда стоят над душой. Тем более что надо мной и так висит дамоклов меч, который и вовсе рухнет на голову, если я не сумею приготовить противоядие верно.

Ягоды необходимо потолочь, чтобы они дали сок, пока дистиллят будет медленно закипать в крохотном котелке. Каждый раз, измельчая ингредиент или отмеряя необходимое количество, я кидала вопросительные взгляды в мистера Пойзона, а тот согласно кивал или же подсказывал, какой ложечкой лучше всего отсыпать семена мака или сушеный хвощ.

– Так достаточно? Или измельчить в пыль? – Я продемонстрировала травнику чашечку с истолченными семенами.

– Можно еще мельче, – подсказал он и вновь приложил трубку к губам.

Я предпочла молчать, чтобы ничего не упустить. Кухоньку наполнял лишь мерный стук стрелок часов, мягкий шум горелки и бульканье будущего противоядия.

Стоило открыть пузатенький флакон, как в нос ударила жуткая вонь несвежей рыбы с легкими оттенками протухших яиц.

– Фу! – скривилась я, ощущая рвотный позыв. – Почему эта слизь так воняет?! Она что, взята из зад… из заднего прохода этого мерфолка?! Что это вообще за существо такое?

Мистер Пойзон усмехнулся, но тоже поморщился от распространившейся вони.

– Мерфолки – это то же, что и русалки, мавки, ундины, сирены… Может, в мире людей еще помнят о таких? Кстати, мужские особи находят этот запах весьма привлекательным. Самки выделяют эту слизь из чешуек, завлекая тем самым самцов для спаривания.

– Лучше бы кружевное белье прикупили, а не вот это, – буркнула я, набравшись смелости вновь открыть склянку.

Стрелки часов нещадно скользили по циферблату, поторапливая. Резать, толочь, помешивать – и так по кругу. Благо другие ингредиенты не источали подобное амбре, но я все равно относилась ко всем склянкам с легкой настороженностью.

«Следи за огнем. Убавь немного. Видишь, как кипит?» – то и дело напоминал ядовар, что лишь нервировало и раздражало.

Я вытерла лоб тыльной стороной ладони, перед тем, как проколоть палец угловатым гравированных лезвием, походившим на наконечник перьевой ручки.

Кап.

Кап.

Кап. Бледно-желтая жидкость вмиг окрасилась в лавандовый цвет.

Щеки горели, живот стянуло узлом, едва пришло осознание – противоядие готово. Но уверенность и чувство победы вовсе не ощущались.

– Перелейте в фиал, – скомандовал Пойзон, наблюдая, как я нарочито долго помешиваю.

– Все! – Я поставила перед ним свое «варево» и пораженчески вскинула руки. – Принимайте работу.

Мистер Пойзон задумчиво потер переносицу. Он совершенно не торопился проверять результат. Опершись ладонями о край стола, я ждала, когда он уже начнет рассматривать, подсвечивать, нюхать…

– Знаете, – заговорил травник прокуренным голосом, протирая линзы очков нагрудным платком, – изготовление ядов – это воистину искусство, ничем не уступающее изящностью писанию картин, ювелирному искусству или умению высекать из камня живые лица. Творец, несомненно, должен быть талантлив, но все прекрасное, что мы привносим в этот мир, имеет то или иное влияние. Последствия…

– Ближе к сути, – поторопила я, недовольно постукивая ногтями по столешнице.

– Чувство ответственности – вот чем должен обладать ремесленник подобного дела. А вы явно подобным не владеете.

– Если бы вы так действительно считали, то и до теста бы не допустили.

Я продолжала держаться уверенно, понимая, что это не конец.

– Потому что хочу дать шанс опровергнуть мои предположения на ваш счет. – Травник встал из-за стола и поставил рядом с противоядием аква-тофану. – Вы это приготовили – вам и проверять.

– На что это вы намекаете, мистер Пойзон? – насторожилась я, сложив руки на груди.

Я догадывалась к чему клонит этот упрямец, но до последнего надеялась, что ошиблась.

– Неаполитанская вода действует на организм достаточно быстро. Уже через пятнадцать минут ощущается острая боль в животе, мышечные спазмы в ногах, идет кровь из носа, появляется боль во рту и горле, жажда, рвота…

– Так что, если противоядие не подействует, я это пойму практически сразу, – перебила я, не в силах слушать то, что ожидало меня в случае провала, и истерически усмехнулась: – Вы гребанные психи… Вы все здесь спятили! Я не буду этого делать!

– В таком случае – вы знаете, где выход, – продолжил артачиться тот, отзеркалив мою позу. – Как я могу обучать такому опасному искусству человека, не способного быть уверенным в том, что он же и создает?

Сердце истерично забилось о ребра. Хотелось топнуть ножкой, как маленький ребенок, и продолжить стоять на своем. Но интуиция подсказывала – иного пути нет. Другой возможности не будет.

Да, я боялась. И не была уверена, что все приготовила верно: нужную ли температуру поддерживала, достаточно ли измельчила, верную ли соблюла пропорцию.

Я недовольно сжала челюсти и вышла вон из лавки, громко стуча каблуками, но замерла на крыльце, глубоко дыша. На улице похолодало. При каждом выдохе у лица клубился пар.

Все внутри противилось, инстинкт самосохранения не позволял пойти на поводу у травника. Но внутреннее сопротивление породило иное чувство – жжение клейма. Нет. Дориан не вызывал к себе. Это – зов контракта.

«4.3 В случае неподчинения прямым указам по шпионажу, донесения информации, говорению правды, в действие вступает физическое воздействие согласно магическому контакту».

Не испытаю противоядие – Пойзон не возьмет меня в ученицы, следовательно, не смогу обучаться, тем самым нарушу пункт договора. Это западня. Мне «посчастливилось» оказаться между молотом и наковальней.

Я будто стояла перед бездной, готовясь прыгнуть. И чем дольше оттягивала время, чем дольше торговалась с собой, тем страшнее было сделать шаг. Обманываю себя, что жду «момента». Но подходящий момент не наступит никогда.

Покалывание в затылке усиливалось. Чертыхнувшись под нос, я вернулась в лавку, чувствуя, как в горле отдается пульс.

Мистер Пойзон одобрительно кивнул. В его глазах отразилось уважение, вот только мне оно ни к чему.

– Знаете, я думала, что если и умру не своей смертью, то хотя бы сделаю это красиво. – Откупорив яд, я подняла пузырек так, как если бы хотела произнести тост. – Но я также всегда говорила: «Хочешь умереть красиво – сделай перед смертью клизму». А сегодня помирать не входило в мои планы. Так что, мистер Пойзон, смотрите, это вам потом оттирать дерьмо от пола.

Травник растянул губы в улыбке, его усы забавно подпрыгнули, но он предпочел ничего не говорить.

С тяжелым выдохом я выпила содержимое, запрокинув голову. Аква-тофана оказалась весьма приятна – сладковатая, с легким мятным привкусом.

Не теряя ни минуты, я тут же закинулась противоядием, которое перебило сладость своей горечью, и метнула взгляд в сторону часов, гипнотизируя минутную стрелку.

Ноги приросли к полу. С замиранием сердца я прислушивалась к малейшим ощущениям: покалываниям, бульканью в животе, сокращению мышц.