Я пришел править - Евгений Прядеев

— Как это чистое? — не удержался я от вопроса. — Никто не пользовался что ли?

— И вам здравствуйте, — повернулся ко мне Мерзкий, а затем вопросительно посмотрел на начальника.

— А что ты на меня так смотришь? — язвительно хмыкнул полковник. — Сначала треплешься направо и налево, а затем о правилах вспоминаешь. Между прочим, это Геннадий. Тот самый. Который и навел нас на этого Князева. По совместительству тоже пограничник и выпускник Голицыно.

— Даже так? — в голосе Мерзкого проскочило уважение, и он протянул мне руку. — Максим Мерзляков.

— Геннадий, — пожал я протянутую ладонь, а затем повторил вопрос. — Так что не так с операционными?

— Они чистые, — пожал плечами Мерзкий, а потом все-таки пояснил свое заявление. — Абсолютно чистые. Такое ощущение. Что они заранее знали о нашем визите и тщательно подготовились. Все поверхности протерты, причем не просто тряпками, а каким-то раствором, от которого у экспертов глаза начинают слезиться, а у собак чуть ли не истерика начинается. Короче, никаких отпечатков пальцев, следов ДНК или чего-то похожего.

— О как, — не удержался я от очередного комментария. — Даже не слышал, что такое бывает.

— И не такое бывает, — заверил меня Максим. — Причем. Это еще не самое удивительное. На оборудовании нет маркировок. Вот о таком я действительно никогда не слышал. Такое ощущение, что все исключительно в подвале собирали.

— Может зашлифовали? — предположил полковник. — Или просто бирки с маркировкой отодрали?

— Я тоже подумал про бирки, но эксперты утверждают, что на некоторой технике серийные номера должны быть выгравированы, — отрицательно помотал головой Мерзляков. — По остальному та же самая ситуация. Ни контейнеров с органами. Ни лекарств. Ничего. Даже обрывка от упаковки никакого не оставили, по которому можно было бы отследить партию и может быть выйти на покупателя.

— Очень интересно, — задумчиво потер переносицу Эдуард Алексеевич. — Все гораздо любопытнее, чем даже я предполагал.

— А персонал? — вновь не выдержал я. — Там же охранники были. Они должны были что-то видеть, слышать.

— Персонал ресторана утверждает, что помещениями в подвале не интересовался, — с готовностью пояснил Мерзкий. — А с охранниками еще веселее. Они все новые.

— В смысле новые? — судя по тону, сейчас проняло даже полковника.

— В прямом смысле, — широко улыбнулся Мерзкий. — Сегодня первый день на этом объекте. Ресторан только вчера заключил соглашение с их работодателем.

— Все страньше и страньше, — удивленно помотал головой Эдуард Алексеевич. — Признаюсь честно, ты меня удивил, причем сильно. Князева, как я понимаю, в ресторане тоже не было.

— И снова ошибаетесь, господин полковник! — от возбуждения хлопнул себя ладонями по бедрам Максим. — Князев был, собственной персоной. Ждал нас в своем кабинете. Мертвый правда, но это уже, как говорится, нюансы.

— Как мертвый? — Седых буквально подпрыгнул на месте, а затем вдруг рявкнул так, что я аж подпрыгнул. — А ну смирно! Вы что, товарищ майор, белены объелись? Или это у вас приступ неконтролируемых шуток никак не закончится. Докладывайте! Четко, коротко, по существу!

Я даже не сразу сообразил, почему мне вдруг стало так неудобно и только через несколько секунд до меня доперло, что я вообще-то тоже, как и Мерзкий, стою почему-то вытянувшись по стойке «смирно». От досады я даже сплюнул.

Жесть какая. Я так с института не тянулся. Если бы я ходил в подчиненных у полковника, то после первой же подобной демонстрации двадцать раз еще подумал, прежде чем шутки шутить. Кто его знает, куда нелегкая занесет. А ну как вечно потом с прямой спиной, будто лом проглотил, ходить придётся?

— Докладываю! — четким поставленным голосом произнес тем временем Максим. — При обследовании помещений в своем кабинете был обнаружен господин Князев без признаков жизни. Согласно предварительному заключению экспертов — мужчина умер из-за сердечной недостаточности. Следов борьбы или насильственной смерти не обнаружено. Доклад закончил.

— Закончил он, — проворчал полковник, не глядя на подчиненного. — Вольно.

Из Мерзкого как будто воздух выпустили. Он немедленно сутулился и расслабился, но вновь растянул губы в широкой улыбке. Одно слово, отморозок.

— Ну и что мы имеем? — принялся вслух рассуждать Эдуард Алексеевич, как будто разговаривая сам с собой. Объект нам подставили, это понятно. Вопрос — с какой целью? Вряд ли бизнес стал убыточным и перестал приносить деньги. Еще и Комаров этот…

— Может быть, Князев воровал без меры? — предположил Максим, причем вопрос был задан без тени издевки или сарказма. Просто накинул одну из рабочих версий.

— Да даже если и воровал, — не согласился Седых. — Это не повод рушить схему. Уберите Князева, поставьте на его место Графова, а затем спокойно работайте дальше. Нет, здесь что-то другое. Более серьезное и масштабное…

Полковник погрузился в размышления, а мы с Мерзким просто молчали и беззвучно переглядывались, не решаясь нарушить мыслительный процесс чекиста.

— Послушай, Максим, — внезапно спросил Эдуард Алексеевич. — А медицинские инструменты в операционных были? Ну там зажимы всякие, скальпели, капельницы…

— Были, конечно, — после короткой паузы ответил Мерзляков. — Там столы такие железные на колесиках были, на них как раз всякие блестящие приспособления разложены. Ощущение такое, что хоть сейчас можно операцию начинать.

— Значит оборудование оставили, а органы забрали, — задумчиво пробубнил себе под нос чекист. — Интересно, интересно.

Мне, конечно, тоже было очень интересно разобраться в происходящем, но я по-прежнему не понимал, в какую сторону идут логические выкладки полковника.

— Оборудование им в копеечку встало, и даже если считать, что каждый рубль уже успел многократно отбиться… — продолжал тем временем свои логические выкладки полковник. Затем он внимательно посмотрел на меня и внезапно хлопнул в ладоши. — Ну что же, Геннадий, спасибо за гостеприимство. Пора нам и честь знать.

Если честно, исполнено это действо оказалось настолько естественно. Что я очухался только на улице. Ага, я же очень радушный хозяин. Вышел провожать дорогих гостей к автомобилю. И плевать, что гости незваные.

И только здесь у меня наконец проснулись остатки логики.

— Эдуард Алексеевич, а вы что? Без меня уезжаете? — поинтересовался я у чекиста, с интересом наблюдая за тем, как спецназовцы в прямом смысле этого слова по рукам и ногам «пакуют» Комарова. Видимо, чтобы не сильно