Влюблен без памяти - Ольга Александровна Лисенкова

Эдвард стиснул зубы. Марианна и Вивьен не сводили с Юбера глаз.

– Мы с тобой примерно ровесники, – напомнил Юбер. – Мадам Фонтен ты сообщил, что мерки для нового костюма можно снимать с меня, ведь у нас с тобой одинаковые фигуры, а лорду негоже полураздетым крутиться перед плебейками с мерной лентой. Было такое? Так откуда же мне знать твою тайну, Эдвард? Точнее, не Эдвард, а Генри. Точнее, не Генри, а…

Эдвард подался вперед.

– Анри.

– Анри! – воскликнул Эдвард, бледнея на глазах.

– Анри. Матушке нравились такие варианты имен. Анри…

– И Юбер!..

Камердинер с холодной улыбкой отвесил поклон.

– Точно.

Эдвард подскочил к нему, еле дыша от волнения.

– Анри и Юбер, – пробормотал он. – Так ты мой брат?

Марианна и Вивьен переглядывались, не зная, радоваться внезапному открытию или тревожиться: Юбер продолжал ломать комедию, видно, обида была слишком сильна. Эдвард схватил Юбера за плечи и потащил вверх – тот лениво встал.

– Ты мой брат! Ты мой брат! Ты мой брат! Вчера ты сказал, что думал, будто я притворяюсь, что ничего не помню, – как ты мог так думать?! – бушевал Эдвард. – Неужели ты мог подумать, что я способен на такое? Мне стерли память, стерли под корень, мне внушили, что я родился в этом особняке! Юбер! Ты пришел, ты нанялся ко мне на службу, ты помогал мне изо дня в день и все это время считал, что я притворяюсь?

Юбер пожал плечами.

– Никто не станет отказываться от титула и баснословного богатства по собственной воле. Два дома в одной только столице! Единственный наследник! Было бы совершенно невыгодно признавать брата в каком-то прощелыге, годном лишь на то, чтобы прислуживать своему господину, разве не так?

Он даже обернулся на Вивьен, как бы призывая ее подтвердить справедливость его слов.

– Юбер! – с упреком воскликнул Эдвард и тут же спохватился: – Мама! Матушке нравились такие имена – мама! Юбер, где наша мать?

Юбер сделал шаг назад и скрестил руки на груди.

– Наша мать мертва.

Эдвард прикрыл глаза и положил руку на сердце, чтобы его усмирить.

– Давно? – сказал он тихо.

– Недавно. Не прошло и года.

У Эдварда вырвался отчаянный стон.

– После этого я и устроился к тебе в камердинеры, – подсказал Юбер.

– Ты и писал эти анонимки!

– Да, к чему отпираться. Я надеялся, что у тебя проснется совесть! Ты не навещал мать, хотя она очень этого ждала, все время вспоминала о тебе. Надеялась. Юбер всегда был рядом, но Юбер ей был не так интересен. Она ждала тебя, Анри.

Эдвард взвыл.

– Она тебя не дождалась, – заключил Юбер с холодной яростью. – Тогда я решил отправиться к тебе, решил сам посмотреть, как поживает наш золотой мальчик. Как он будет вести себя, глядя в глаза родному брату.

Эдвард вцепился ему в плечи, посмотрел в глаза и принялся его трясти.

– Я – тебя – не узнаю! – прокричал он. – Я – ничего – не помню! Я не помню ничего, кроме этого проклятого дома! Я знаю, как зовут каждого чертова предка на каждом из этих чертовых портретов, и я не знаю, как зовут мою мать!

Юбер стерпел тряску спокойно, никак не реагируя на взрыв эмоций своего брата.

– Как ее звали, Юбер?!

– Шарлотта. Ее звали Шарлотта.

Эдвард отпустил плечи Юбера и отошел к столу – оперся на него ладонями, глядя в никуда.

– Скажешь, это имя тебе тоже незнакомо?

Эдвард молча покачал головой. Марианна встряла:

– Доктор Бальтазар рассказал, что лорд Орен, когда привез Генри… Анри… он решил стереть ему память и дал ему специальное снадобье. Что Анри лежал как мертвый двое суток. После этого он долго восстанавливался, как после болезни, и ничего не помнил – его легко было убедить, что он переболел опасной лихорадкой, такая была слабость, и потерю памяти тоже было проще всего объяснить мнимой болезнью.

Юбер вновь сел – на этот раз, намеренно или бездумно, он занял кресло, в котором обычно располагался хозяин.

– Я допускал эту мысль, – сказал он серьезно. – Я не раз пытался навести разговор на что-то, что Анри должен был узнать, но… – Он присвистнул, отмахивая эту идею. – Ничего. Пустота.

– Ну вот, – подхватила Марианна. – Он просто не помнит, понимаете? Он не жестокий, он не бросал вас с мамой, он не цеплялся за свое богатство, он просто не помнит. Он пытался вспомнить. Прикладывал усилия. Да вся эта история с артефактом – все только из-за того, что он старался вспомнить, Юбер!

Обернувшись, Эдвард кинул на невесту благодарный взгляд. Сам он был настолько потрясен, что растерял все слова. Доводы Марианны помогли ему собраться и перейти к еще одному вопросу, который казался ему важным.

– Но ты не собирался мне сказать? – проговорил он дрогнувшим голосом. – Ты видел, что я ищу. Ты убедился, что я ищу. Что я не помню. Ты не собирался мне открыться?

Юбер впервые отвел глаза. Снова посмотрел на Вивьен, и ей захотелось провалиться сквозь землю.

– Я мог бы тебе сказать, – проговорил он медленно, обращаясь к Эдварду. – Мог бы. Но я не знал, что услышу в ответ. Ведь я знал – точнее, узнал, что ты ничего не помнишь о детстве; когда я стал работать на тебя, я это узнал. И кем бы я предстал перед тобой? Самозванцем с улицы – «ты ничего не помнишь, но мы братья, поделись деньгами, будь добреньким»? Это мне претило! Мне это и сейчас претит!

Глава 58

Эдвард окинул Юбера оценивающим взглядом. Отошел к окну, постоял там, размышляя. Девушки молчали, пораженные развернувшейся перед ними драмой. Юбер сидел откинувшись в кресле, словно король.

– Но ты заговорил сейчас, – сказал наконец Эдвард, не оборачиваясь.

– Ты добрался до порога истины. Оставалось сделать один только шаг. И ты отпрянул. Предпочел сорваться на барышнях. – Юбер оттолкнулся руками от подлокотников и встал, чтобы оказаться с Эдвардом лицом к лицу. – Я собирался попросить расчет. Я понял, что тебя устраивает твоя жизнь, и я не хотел разрушать ее. Но этого зрелища я не вынес. Я не мог позволить тебе оскорблять леди Вивьен… и леди Марианну, конечно, тоже.

– И теперь…

Юбер демонстративно развел руками.

– И теперь тебе все известно, братец. Камердинера ты точно потерял. Захочешь ли что-то приобрести взамен – зависит только от тебя. У меня скорее отсохнет язык, чем я чего-то у тебя попрошу, но знаешь… – Он снова бросил взгляд на взволнованное, раскрасневшееся лицо Вивьен. – У меня теперь есть повод выслушать твои предложения.

Эдвард покосился на Вивьен