Личный аптекарь императора. Том 6 - Егор Золотарев

— Боюсь, что да, — пожал я плечами. — Раньше она покупала ману у моей матери и с помощью неё поддерживала свою молодость и красоту, но потом я предложил ей кое-что получше. Моё зелье «Вечной молодости». С тех пор она выглядит, как тридцатилетняя женщина, и будет такой до самой смерти.

— В голове не укладывается. Моя Марго мне в бабки годится… Или даже в прабабки. И ведь ничто в ней не выдает старуху. Свежа как майская роза. А запах, — он закатил глаза и на губах заиграла блаженная улыбка. — От неё пахнет как от божества. Я просто без ума от аромата её тела.

Я не стал говорить, что её выдает эфир старухи, а пахнет она «как божество» только благодаря моему афродизиаку.

— Мне, конечно, не по себе, от того что она меня старше, но ведь об этом никто не знает. Пойду, помирюсь. А завтра подарю ей всё что захочет! Спасибо, Саша, — он пожал мне руку. — И я помню о твоей просьбе. Не волнуйся, о твоих способностях никто ничего от меня не узнает.

Он довольно резво поспешил обратно к дому. Я же дождался, когда действие зелья закончится, убрал затвердевшую лужу подальше от садовой дорожки и вернулся в лабораторию. Проходя мимо замерзшей клумбы, обратил внимание, что она до сих пор не начала таять. И не мудрено, ведь температура ещё понизилась. От морозного воздуха захватывало дух, а изо рта вырывались клубы пара. Зима совсем близко.

Когда вернулся домой, генерала и баронессы уже не было. Лида сказала, что они сослались на усталость и уехали. Ага, усталость, как же. Наверняка генерал увёз её мириться.

Чуть позже я проводил Орловых до машины и пообещал приходить к ним в гости и рассказывать, как продвигаются наши дела. Коганы засобирались по домам следом за ними и, уже изрядно выпившие, по очереди долго жали мне руку и благодарили за помощь.

Братья Савельевы засиделись допоздна. Они с дедом и Димой обсуждали список заказанных манаросов и подсчитывали во сколько нам это обойдётся. По примерным подсчётам оказалось, что почти восемьдесят тысяч у нас уйдёт на растения. Дед даже забеспокоился, может не надо пока лабораторию открывать, но мы с Димой заверили, что больше откладывать нельзя.

Опьяневший дядя Коля сидел у камина и еле слышно пел песни, когда князь с дедом наконец-то обо всём договорились.

— Ведь ещё несколько месяцев назад мы не могли вот так открыто приходить к вам в гости, — сказал Владислав Андреевич. — А сейчас, как и раньше, обсуждаем заказ на манаросы.

— Если честно, я до сих пор утром, перед тем как открыть глаза, прошу богов, чтобы мне все это не приснилось и мне не надо больше не пугаться манаросов, — горько усмехнулся дед. — Теперь всё, что с нами было, кажется страшным сном.

— Даже самая длинная и тёмная ночь заканчивается и показывается солнце. Рано или поздно, — еле ворочая языком, сказал дядя Коля.

— Пожалуй, нам пора, — усмехнулся Владислав Андреевич, глядя на разомлевшего брата.

Дима проводил их до машины, а я поднялся к себе, вывел из тела алкогольные токсины и лег спать. Завтра учебный день, а спать осталось три часа.

День в академии длился так долго, что казался нескончаемым. Снова были теоретические занятия, два из которых — скучнейшая Фармакология. Боярышников ничего мне не сказал и не дал ни одного задания за пропуски. Но я совсем не радовался этому. Походило на затишье перед бурей.

— Чем сегодня будешь заниматься? — спросил Сеня, когда мы вышли из аудитории и не спеша двинулись к выходу.

— Поедем с отцом в лабораторию. Нужно посмотреть, в каком она состоянии. Может, какое-то из оборудований пришло в негодность. Или плесень завелась.

— А оранжереи? Они готовы? — с надеждой спросил он.

— Готовы. Вчера дед заказал Савельевым саженцы и семена. Так что скоро у тебя будет много работы.

— Жду — не дождусь, — воодушевился он. — Я до сих пор не сказал родным, что собираюсь у вас работать. Пусть будет сюрпризом, когда я приеду домой на Новый год с подарками, купленными на свои честно заработанные деньги.

Мы попрощались, и Семен, обмотавшись шерстяным шарфом, вышел через задние двери. Я хотел позвонить Диме и вытащил телефон из кармана, но тут он сам зазвенел, а на экране высветился незнакомый номер.

— Кто это? — резким тоном спросил я.

Недолюбливал незнакомые номера.

— Александр, это Яков Серебряков. Ваш заказ готов.

— Сейчас буду! — выпалил я, скатился с крыльца и сел в свою машину.

Наконец-то! Я ждал его звонка.

По пути заехал в банк и снял со счета сумму, которую озвучил Яков за заказ. Мне бы тоже не помешало заиметь чековую книжку. Это здорово облегчит жизнь. Не надо будет зависеть от режима работы банка и распихивать по карманам деньги.

Предупредив Диму, что задержусь, я остановился у мастерской Серебряковых. Яков уже ждал меня, даже сам открыл дверь.

— Я сделал так, чтобы выстрел был как можно мягче, но чтобы убойная сила не сильно уменьшилась, — он подвёл меня к своему столу, на котором в деревянной коробке лежало оружие.

Я не смог сдержать восхищенного выдоха. Яков вытащил из коробки и протянул мне массивное оружие с рукоятью, украшенной узорами. На стальном корпусе выгравированы рунические символы, ствол инкрустирован небольшими магическими кристаллами, от которых исходит холодный голубой свет.

Барабан револьвера шире, что у обычного оружия, чтобы можно было вместить круглые капсулы с зельем. Вместо привычного курка сделан рычаг в виде изящно выгнутой пантеры.

— Ну как? — спросил Яков, не спуская с меня внимательного взгляда.

— Выше всяких похвал. Вы действительно большой мастер. Не ожидал, что за такой короткий срок вы сможете создать такое изумительное оружие, — признался я, рассматривая револьвер.

Яков с облегчением выдохнул.

— Тогда предлагаю выйти на улицу, чтобы я смог продемонстрировать вам его работу.

Он провёл меня дальше, через всю мастерскую, возле кладовых и хозяйственных помещений, к запасному выходу.

За длинным зданием мастерской находилась расчищенная территория, а неподалеку от двери, стояли несколько деревянных манекенов. Такие используются для тренировки на полигонах.

— Чтобы отрегулировать силу выстрела, я использовал вот такие сахарные драже, — он вытащил из кармана несколько белых шариков и протянул мне.

Один шарик я расплющил пальцами. Довольно