Дом бурь - Йен Р. Маклауд

может, слишком озабочен своей частной торговлей, Оуэн полирует новые значки, а мама кипятит подштанники, но любой, у кого есть хоть капля здравого смысла, должен был заметить, что последние несколько сменниц тебя одолевает какая-то блажь. И ты действительно думаешь, что я не беру на себя труд время от времени хорошенько порыться в твоем оставшемся барахле?

– Ты видела билеты?

– Конечно, я видела чертовы билеты! Но почему ты называешь себя мистрис Элизой Тернер?

Мэрион кивнула. Какое облегчение – признаться кому-нибудь, и теперь она хотя бы знала, что Дениз все объяснит маме, папе и Оуэну после ее отъезда. И все же, когда она закончила рассказ, сестра продолжала смотреть на нее с некоторым недоверием.

– Это правда, сестренка, – ты же видела билеты.

– Ты ведь не сказала ему, правда?

Мэрион моргнула.

– Ты не принимала зелье? Я от тебя такого не ждала, Мэрион!

– Я думаю, все случилось раньше, – вздохнула она. – Возможно, в тот самый первый раз. После него мы старались быть осторожными.

– Сколько месяцев?

– Три.

– И ты не обращалась к врачу?

– До недавнего времени я чувствовала себя прекрасно. Теперь начинаю бояться завтракать.

Дениз усмехнулась.

– Все говорят, это признак здорового ребенка. Ральф ничего не знает?

– Нет.

– Да уж, мужики. Только и умеют, что ворчать, когда у тебя месячные, словно ты в чем-то виновата. Но тебе придется ему рассказать, раз уж вы с ним собрались на этот остров?

– Я думала о том, чтобы рассказать… я была так близка к этому. Но с ним столько всего случилось. Его отец умер. А потом, когда он заговорил об отъезде, я не хотела, чтобы это превратилось в обязанность. Я хотела, чтобы он чувствовал, что начинает новую жизнь со мной, потому что сам этого хочет. А не из-за какого-то… – Мэрион замолчала. У нее все еще были проблемы со словом «ребенок».

– Конечно, не стоит говорить еще и потому, что он может передумать.

– Ральф так не поступит.

Дениз втянула воздух сквозь зубы.

– Если ты права, тебе повезло.

– Ты не представляешь, на что он идет, чтобы все получилось. Вообще-то я не думаю, что он сам все осознает.

– А если ничего не выйдет?

– Я не беспомощна, Дениз.

Стемнело. Из люка в полу чердака высунулся Оуэн и сообщил, что уходит. Папа уже ускользнул, чтобы вернуться только утром. На кухне Мэрион поцеловала в лоб дремлющую у очага маму и открыла дверь коттеджа. Ветер снаружи утих, и в воздухе чувствовался привкус соли и дыма. Жирные капли оседали на лице и одежде. Вдоль берега виднелись тусклые огни костров. В подобные ночи перед крупными поставками береговые жители пускали как можно больше дыма, чтобы усилить туман, созданный метеоведом Эйрсом.

Она повернулась к Дениз.

– Надеюсь, в Бристоле ты найдешь все, чего желаешь.

Ее сестра усмехнулась.

– Говорят, моя академия находится прямо рядом с фабрикой по производству ирисок. Но кто бы мог подумать, а? Ты удираешь с вельграндмастером на какой-то тропический остров. О тебе будут петь песни, Мэрион, как только об этом узнают. Но ты ведь пришлешь мне весточку?

– Конечно, пришлю.

Сестры обнялись. Мэрион отыскала прибрежную дорогу, продвигаясь скорее наощупь. Даже на самой дороге было трудно понять, в какую сторону идти. Она подумала о Ральфе, но решила, что нет времени возвращаться в Инверкомб. Она миновала изнуренные деревья и какие-то фрагменты неузнаваемых стен и в конце концов увидела впереди главную улицу Латтрелла, окутанную клубящимся светом фонарей. Разбудив кассира на станции, купила два билета в один конец до Темплмидса на деньги, оставшиеся от суммы, снятой со счета Тернера. Платформа пустовала, но в зале ожидания горела жаровня. Мэрион села на скамейку и стала ждать.

Измученный и запыхавшийся, Ральф карабкался по тропинке, которая, как он думал, вела к берегу, и вдруг обнаружил, что находится в шаге от падения в мутные глубины бассейна с морской водой. Огни тлели. Завеса из тумана и дыма сгущалась. Холщовая сумка била его по бедру. В какой-то момент он заметил метеоведа Эйрса, который вышел из тумана, чтобы тотчас же вновь скрыться в ночи. Подумав о том, что стоило бы вернуться по своим следам, – и задавшись вопросом, как же это сделать, – Ральф наткнулся на дорогу вдоль побережья. Дальше все складывалось попроще. Затем мимо проехал большой фургон без фонарей, запряженный лошадьми с копытами в чехлах, – так внезапно, что его чуть не задавили. Отлепившись от живой изгороди, он откашлялся, вытер рот и побрел дальше.

Латтрелл сильно изменился, и воспоминания Ральфа о точном местоположении станции оказались такими же расплывчатыми, как и сам туман. Он миновал грязные дворы, услышал слишком близкий лай злопсов, а затем в буквальном смысле споткнулся о деревянную ручную тележку носильщика. Мэрион сказала, что купит билеты, но платформа пустовала, и на мгновение его сердце замерло, но в зале ожидания он увидел ее, сидящую посреди смога чуть светлее того, который застил все снаружи. Обнявшись, они почувствовали, что одежда намокла, и на вкус Мэрион была как ночь – ее плоть оказалась холоднее, чем Ральф привык. Он опоздал. Грохочущий эфемерный поезд уже подходил к станции, светящиеся вагонные окна мелькали, как кадры кинофильма. Ральф машинально повернул налево, к первому классу, но Мэрион схватила его за руку и потащила к третьему.

Трое парней вошли в вагон на станции под названием Ост. Сперва Ральф почти ничего не понимал из того, что они говорили, усевшись на жестких скамейках, расставив ноги и передавая друг другу коричневый кувшин с узким горлышком, но потом сообразил: их с Мэрион спрашивали, куда они едут. «У твоего мастера нету языка, да?» Ральф, которому не слишком понравилось, как они смотрели на Мэрион, заверил, что очень даже есть, и парни расхохотались, выпучив глаза и хлопая себя по бедрам. «Вы только послушайте его. Прям важная шишка. Глотнешь?» Самый краснолицый из парней протянул кувшин, подцепив за ручку полусогнутыми пальцами. Мэрион взяла, отпила из него и передала Ральфу.

– Давай, Джон. – Она вытерла подбородок. – Одному Старейшине известно, когда мы с тобой сможем опять что-нибудь выпить.

«Джон?» Тут он опомнился. От напитка – что-то вроде сидра, но густого и маслянистого – перехватило горло. Не очень-то приятно путешествовать, задыхаясь и отбиваясь от назойливого внимания мизеров во хмелю, но, по крайней мере, туман постепенно рассеивался. Бристоль наконец-то дал о себе знать, демонстрируя огни фонарей, дворы и дома, сомкнувшие ряды плечом к плечу и спина к спине[15].

Они миновали нищих и бездомных вдов на окраине вокзала Темплмидс, обсуждая самый быстрый и