Минская мистика - Влада Ольховская

– Гражданин Индии, прибывший в Минск с туристическим визитом. Ныне проживает в гостинице «Беларусь», въехал туда позавчера. А еще он монопод.

– Нечисть земли, – догадался Пилигрим.

– Вот именно. С индусом этим уже связались, он понятия не имеет, кто такой Иван Зеленов, никогда с ним не общался и телефон свой не давал.

– А до гостиницы «Беларусь» рукой подать от кафе, в котором пшеничный Иван работал… Похоже, это наводчик какой-то. Он нашел водяного, потом нашел монопода.

– Все равно не понятно, как он получил личные данные этого Прабху, но это мы выясним в процессе. Индус, напуганный нами, сейчас в гостинице закрылся. Я ему обещал, что за ним выедет наша команда, его на защищенной машине доставят в участок. Вот этим ты и займешься.

Пилигрим лишь кивнул, он понимал, что нужно спешить. Те, на кого работал искусственный человек, наверняка сразу же узнали о его поимке. Это оставило им всего два варианта: отказаться от поимки монопода и искать другого нелюдя земли или ускорить охоту за ним.

Вряд ли они откажутся. Монопод был слишком привлекательным вариантом: наделенный нужной им энергией стихии, но при этом абсолютно не способный защитить себя. Ну что собой представляет монопод? Небольшой пухлый человечек с единственной огромной ногой, на которой он прыгает. Из особых способностей у него – только возможность прикрыться собственной ногой, как зонтиком, когда он отдыхает в полуденный зной. Такого поймать проще, чем хомяка, даже удивительно, что он еще на свободе.

Поэтому Пилигрим поспешил к служебной машине – и прибыл к ней одним из первых. Пока собирались остальные, он набрал номер Рады, пользуясь тем, что ему хотя бы на время вернули телефон.

Она ответила быстро, как будто все это время только и ждала его звонка. А может, без «как будто»?

– Ты как? – обеспокоенно спросила она.

– Нормально. Со сковородки меня не выпустили, но огонь подо мной убавили.

Он рассказал ей обо всем, что случилось – от превращения вполне бодрого Ивана в жито до истории с гражданином Индии.

– Очень странно, – заметила Рада, когда он закончил. – Монопод – и вдруг турист?

– А что такого? Все путешествуют!

– Все да не все… У всех по-разному. Моноподы пугливые, они терпеть не могут дальние путешествия. Когда встретишься с ним, постарайся узнать, что привело его сюда на самом деле.

– Какая разница? Не важно, что он написал в анкете, это не отменяет того факта, что за ним охотятся.

– Не отменяет. Но это может объяснить, откуда у искусственного человека-зернышка оказался его телефон, вот о чем думай.

Ему хотелось поговорить с ней подольше. Узнать, что случилось с ней на набережной, как ее наказали, что с ней будет дальше – и что она чувствует сейчас. Некоторые из этих вопросов смущали Пилигрима, но все равно рвались на свободу – к ответам.

Его спасло то, что времени на разговор по душам просто не осталось, команда была готова к выезду. Он пообещал связаться с Радой позже и завершил звонок.

Ехать им предстояло на двух машинах – в одной была в основном охрана, в другой оставалось место для иностранного гостя. День уже клонился к вечеру, но час пик еще не наступил, так что незначительное расстояние до гостиницы они преодолели быстро. Пилигрим в очередной раз подумал, какая странная ему выпала жизнь: сегодня утром его задержали неподалеку от этой гостиницы – и вот он снова едет туда.

Оставив машины на парковке перед величественным зданием, похожим на застывшие в полете крылья, градстражи разошлись по территории. Процедура была стандартная: часть группы должна была проверить, нет ли поблизости ловушки, а все остальные отправились к моноподу.

Варуни Прабху по-прежнему прятался от мира в своем номере. Он долго отказывался открывать дверь, и это было феерически глупо: Пилигрим мог вышибить хлипкую деревянную преграду одним ударом. Но он помнил, что и так нарвался, поэтому терпеливо вел переговоры.

Лишь когда моноподу продемонстрировали все удостоверения, знаки градстражи, да еще и трижды поклялись не причинять ему вреда, он рискнул отпереть замок. В человеческом обличье гость оказался невысоким, пухлым и смуглым. Большие круглые глаза испуганно блестели, Варуни явно по-прежнему сомневался, не убьют ли его на месте.

Однако убивать его никто не собирался, на время Пилигрим и еще два градстража остались в его номере – они дожидались отмашки от коллег внизу. Остальные градстражи откровенно скучали, не веря в настоящую угрозу. Пилигрим же решил воспользоваться моментом, вспомнив свою беседу с Радой.

– Зачем вы прибыли в Беларусь? – тихо спросил он.

– Туризм, – пискнул монопод, протирая потный лоб платком.

– Не туризм, это наверняка. Так зачем на самом деле? Это может быть важно для вашего спасения.

Чтобы изобразить нужную уверенность, Пилигриму достаточно было поверить, что Рада во всем права. Это сработало – после очередного напоминания о грозящей ему опасности монопод напрягся еще больше.

– Миграция, – неохотно признал он.

– Нелегальная, значит…

– А что делать? Легальная сейчас перекрыта!

– И куда ж вы через нас намылились?

– В Британию…

– Ого! – поразился Пилигрим. – Неблизкий путь.

– Ну а как… Я не летаю, представители моего вида никогда не летают! Приходится путешествовать долго, по земле… Я не хотел, до последнего тянул. Другие давно уже ушли, а я вот задержался.

– Почему же решили переехать теперь?

– Потому что остался я совсем один, – пояснил Варуни. – Это же неправильно – совсем одному быть… Когда в мире нет никого, кому ты нужен, и тебя очень быстро не станет, даже если ты останешься жив. Все, кто был из моих в Индии, умерли. А все, кто остался, теперь живут там… на островке. Судьба решила сложиться так. Кто же будет спорить с судьбой?

– Действительно…

Пилигрим решил не рассказывать ему о том, что некоторые все-таки решаются на спор с судьбой, проводя на себе запретный магический ритуал. Это сейчас не было нужно никому.

– Кто помог вам добраться сюда? – спросил он.

Можно было предположить, что Варуни доехал до Минска самостоятельно – как простой турист. Но это противоречило бы тому, что сказала о нем Рада. Если монопод действительно так осторожен, он должен был все спланировать за месяц до того, как сделал шаг за порог своего индийского дома.

И то, что монопод не спешил с ответом, лишь доказывало это. Варуни и сам понимал, что лжец из него отвратительный. Он уже один раз попытался соврать – и ничего не получилось. Ну а говорить правду градстражу ему было попросту страшно: нелегальная миграция не поощрялась ни в одной стране мира.

Наконец монопод решился: