Извините, а герои городского фэнтези долго живут во второй раз? - ReLiGiS

приоткрывается и в комнату прокрадывается тень в симпатичном пеньюаре. Алеся склонилась надо мной, осторожно ткнула пальчиком в щёку, проверяя, сплю ли я, после чего забралась ко мне под одеяло, обняла и стала греть. Огненный дар, поэтому я не преувеличиваю. Жарко, словно я в печку залез спать.

Я в долгу не остался. Осторожно расстегнул застёжки лифчика на спинке девушки, после стянул предмет белья (Алеся сама руки подняла, чтоб стягивать удобно было). А я что. А я просто уткнулся носом в мягонькие полушария и демонстративно засопел. Алеся какое-то время ждала чего-нибудь ещё, после чего стянула трусики и прижалась ко мне. Хоть поясок с чулками не сняла, но и смысла в этом и не было.

На утро Алеся разогрела кровать до температуры плавления вольфрама, отчего я из объятий девушки вытекал. Ошпаренных меньше чем замёрзших, так кто-то говорил. Не согласен…

Согласен. Алису пришлось расталкивать и освобождать из объятий двух девиц, с которыми я видел её вчера. Девочки были мягко говоря не в самом лучшем состоянии. Мертвенно бледные, с синими губами и кончиками пальцев, дрожащие и выдыхающие пар. Ошпаренные и замёрзшие один – два. Кое как, при помощи Алеси (да, «идинахернемешай» тоже можно считать помощью), я смог привести бедных девочек в чувство и состояние передвигаться и направил к доктору, запретив пытаться согреться самим. Кое-что всё же из оказания первой помощи при обморожении я помню. Надо будет восполнить пробелы – мне ещё счастливую жизнь с близняшками жить.

Алиса поднималась неохотно, как бы случайно, скидывая с себя одеяло, демонстрировала формы, выгибалась, глядя на меня из-под прикрытых век. Твою мать, и эта туда же! Спорить готов, что той двойне досталось только для того, чтобы я поревновал. Попытка засчитана, чего сказать.

– А, это ты? – сонно протянула девушка.

– Проснись и пой, солнце, – я бросил в Алису её блузку. – Завтрака в постель не будет. Не заслужила.

– Фи! – фыркнула Алиса и посмотрела на Алесю, стоящую в дверном проёме. – Я смотрю, облом был не только у меня. А вот если…

– Если бы у вас хотя бы на двоих был хоть один мозг, вы бы не разбегались в ВАШЕЙ, мать её, ситуации по всему городу, – перебил я блондинку. А то всё «А вот если пойдёшь со мной…» и им подобные уже в печёнках сидят.

Алиса притихла и обиженно уставилась в пол, застёгивая блузку, Алеся тоже не спорила. Она вообще, как правило, была немногословна по утрам.

– Ладно, товарищ начальник, – в голосе Алисы прибавилось холода, – что у нас по распорядку дня?

– Не даём Сакуре потерять клан, – я стал загибать пальцы, – бьём морды, пьём сук, трахаем сок… Нет, всё правильно сказал. Зарабатываем очки социального статуса путём бескомпромиссной дипломатии и старого-доброго насилия. Если совсем конкретно, разваливаем небольшой гёрлс-бэнд из шлюх, находим их верхушку и разваливаем её, после чего возвращаемся к Сакуре и объясняем, что с деловой хваткой у неё всё плохо. Это в идеале.

– А без идеала? – за спиной послышался едкий голос лисицы. Легка на помине!

Сакура не совсем ожидала нас увидеть у Алисы, иначе бы на ней было одежды чуть побольше, чем тонюсенькие, просвечивающие всё что можно, трусики и рубашка размера так титанического. Девушка была смущена, но и изъяны характера не показать не могла.

– А без идеала придётся отстраивать наш любимый Романовск… Если, конечно, будет где отстраивать. Мы как раз хотели пойти тебя будить.

– Не разбудили бы, – Сакура сонно тёрла глаза. – Я дверь всегда запираю.

– В моём понимании, – улыбнулся я, излучая тонны позитива, – войти к девушке в комнату через окно – правило хорошего тона. И это никак не связано с фобией дверных проёмов.

– Какие вы все юморные блин! – воскликнула Алиса, выбравшаяся из кровати.

– А ты всегда спишь только в лифчике? – без каких-либо мыслей спросил я, провожая взглядом золотистый пушок на лобке девушки.

– Только когда жду, что очередной недалёкий воспользуется моим предложением, – блондинка специально наклонилась за трусиками так, чтобы продемонстрировать мне киску. Да что я там не видел? А… Ну да, Алиса же не знает… Если подумать, это вообще неправильно звучит.

– Саш, тебе бы по магазинам сходить, – Сакура подошла ко мне и положила подбородок на моё плечо. – Ты в ментовских шмотках сильно выделяешься.

– Как только – так сразу, – погладил я лисицу, но та уже была занята и не отбивалась. Досыпала. Понимаю.

– Заплети мне косу! – в плечо ударил кулачок Алисы.

– Я? – я посмотрел на девушку. Она злилась. Капец как злилась. В комнате даже температура упала, и я на мгновение испугался, что Алиса застудит Сакуру.

– Головка от… – блондинка кашлянула и поправилась: – А кто ещё?

Я оглянулся на Алесю. Брюнетка пожала плечами, мол, она не при делах.

Ладно. Я осторожно переложил Сакуру на кровать и сел за спиной Алисы, подобрав её волосы. Вспомнить бы ещё, как косы плетутся. Разделил будущую причёску на три пряди и принялся химичить. Главное узел не завязать…

Теперь главное, чтоб это можно было развязать при необходимости. Хорошо хоть, что вслух не подумал. Я долбаных полчаса вязал эту косу. Кроме шуток, волосы у Алисы почти до задницы были, и я, похоже, завязал их в какой-то морской узел. Что что-то не так я понял, когда повернулся за резинкой и отпустил плоды своих трудов. Лишь секунду спустя я чуть не заорал, что эта хрень сейчас распадётся, но при взгляде на косу, понял, что пряди не разошлись. Надо быстро резинкой закрепить, чтоб никто не понял, что Алиса в могилу с этой косой ляжет. Или без волос…

Сама девушка по мере того, как я заплетал это всё ниже и ниже, успокаивалась и расслаблялась. Очень хотел посмотреть на её выражение лица.

– Готово, – отчитался я. Алиса повернулась ко мне и наклонилась так, что её лицо оказалось напротив моего.

«Поцелует», – заметил Саня.

«Поцелует», – согласился я.

«Хер тебе!» – улыбнулась Алиса и толкнула меня в сторону кровати. Мать, ты же только оделась. Но сношать меня никто не планировал. Вместо этого я упал в руки уже проснувшейся окончательно Сакуре, в руках которой тоже была резинка. Зря я расслабился. Девочки, обмениваясь только хитрыми взглядами, принялись заплетать что-то на голове и мне.