В интересах государства - Алекс Хай

— Что завтра мы будем на церемонии вместе. И я очень рассчитываю на приглашение потанцевать.

— А что, там еще и танцуют? — опешил я.

Проклятье. Раньше предупредить не могла? Вот чего я точно не умел, так это плясать, особенно всякие вальсы и менуэты. Один раз в школе ставили номер на очередной юбилей Пушкина — и тогда пришлось разучивать вальс. Бедная моя партнерша. Люське я тогда все ноги отдавил.

— Ну, это же смотр, — коварно хохотнула Ирэн. — Могут и плясать заставить. Для его императорского величества. Император любит такие церемонии. Ты что-то побледнел, Миш. Все в порядке?

— Да так… Ничего.

Мы застыли на ступеньках перед дверями. Ирэн поднялась чуть повыше, чтобы сравняться со мной ростом, обвила руками мою шею и поцеловала. На меня снова пахнуло ароматом весенних цветов, только сейчас к нему добавился запах земли и прелой листвы от волос девушки. Я ответил на поцелуй, ощутил вкус вишневой гигиенической помады, но не смог отдаться удовольствию. В голове сейчас было совсем не это. Кривая усмешка Радаманта все еще стояла перед глазами.

— Эй, ты чего? — выдохнула Ирэн, почувствовав мое напряжение.

— Извини, просто переживаю.

Она улыбнулась.

— Ты же сам мне говорил: все будет хорошо. Теперь я это знаю.

Она снова приблизилась ко мне, сильнее ухватилась за волосы, и я сдался. Пусть идет, как идет, хотя я до конца и не понимал, где заканчивалось колдовство Радаманта и начиналась воля самой Ирэн. И была ли она вообще, эта воля?

— Таааак… Вот вы где, чертовы голубки!

Мы резко оторвались друг от друга, услышав резкий голос Матильды.

Наставница смерила нас обоих тяжелым взглядом и уставилась на меня, крутя в руках незажженную сигарету.

— Придется объясниться, ваше сиятельство.

Глава 23

— Ирэн, иди переодеваться к ужину, — приказала баронесса.

— Тетушка, я…

— Быстро!

Девчонка потупила взгляд и медленно, почти что робко, открыла входную дверь. Я спустился на пару ступеней ниже.

— Прозвучит глупо, но это и правда не то, что вы подумали, ваше благородие, — сказал я.

Матильда криво усмехнулась, но ее глаза метали молнии.

— Это выглядело именно так, как выглядело, Михаил, — она убрала сигарету в портсигар и кивнула на дверь. — В мой кабинет. Живо.

Отпираться было поздно, да и не имело смысла. Кивнув я поднялся по лестнице и отворил дверь, пропуская наставницу вперед. Не успели мы пересечь помещения для слуг, как уже почти что на пороге большого холла нас встретил Василий.

— Ваше благородие, тут звонили…

— Не сейчас! — Матильда рявкнула с такой злостью, что обычно по-английски невозмутимый лакей икнул от неожиданности. — Михаил, идем.

— Не знаю, что вы натворили, но помилуй боже ваше сиятельство, — шепнул он мне вслед.

Вот уж и правда помощь небес мне бы сейчас не помешала.

Матильда поднялась, перешагивая через ступеньку, зацепила мыском туфельки край ковра и раздраженно пнула несчастную ткань. Дааа, я, кажется, и правда вызвал бурю. Не припомню ее в таком гневе.

Видать ты, Миха, умудрился наступить на самую больную мозоль…

Матильда отперла замок, рывком распахнула резные дверные створки и влетела в плохо освещенное помещение.

— Запри изнутри, — велела она.

Пока я возился со щеколдой, баронесса включила свет и подошла к небольшому столику, уставленному графинами и бутылками причудливой формы. Взяла стакан с толстым дном и плеснула немного янтарной жидкости. Я принюхался. Кажется, виски. Осушив один стакан залпом, она тут же налила следующий, закурила и повернулась ко мне. Комната наполнилась удушливым запахом вишневого табака.

— Другого времени придумать не мог? — голос наставницы на удивление прозвучал ровно. Видимо, первая волна гнева улеглась.

— Пожалуйста, выслушайте меня, — я шагнул ближе и, вдохнув слишком много дыма, закашлялся. Блин, ну могла она хоть иногда курить что-нибудь другое? — Все действительно совсем не так, как выглядит. Я сожалею, что вам пришлось стать тому свидетельницей, но нам с Ирэн нужна ваша помощь.

— Свечку держать не буду и сводничать не стану, — хмуро отозвалась Матильда и сделала еще один небольшой глоток. — У тебя есть только один шанс все объяснить. И от этого будет зависеть твое дальнейшее пребывание в моем доме. Понял?

Я кивнул.

Черт, говорить нужно очень аккуратно. Я решил рассказать Матильде о встрече с Радамантом, но не хотел упоминать о вопросах, которые он посоветовал мне задавать. Матильда была слишком близка к Корфу, и наверняка предупредила бы его, начни я ковырять не в ту сторону. Придется изворачиваться и дозировать правду избирательно.

Проклятье. Я еще толком ничего не сделал, даже успел как следует влезть во все эти игрища, а уже был вынужден скрываться и интриговать.

— Ну? — торопила Матильда. — У нас мало времени, а дел перед завтрашним полно. Быстрее.

— В нашей усадьбе был тот человек с парализованным лицом, — пошел с козырей я. — Мы с Ирэн видели его, когда возвращались с Полигона.

Матильда недоверчиво на меня уставилась, жадно затянулась и поставила стакан на стол.

— Когда?

Я взглянул на часы.

— Чуть больше часа назад.

— Что было? Говори!

Я рассказал ей о разговоре, о том, что косоликий назвался Радамантом, о том, что он понял природу моего дара и заинтересовался им. Успокоил, что Ирэн и Матильда Радаманта не интересовали.

— Он так и сказал — что нас нет в его списке? — уточнила наставница.

— Да. И у меня есть гипотеза, с чем это может быть связано.

— Я же сказала — не лезь в это дело, — раздраженно бросила Матильда.

— Ответьте мне на один вопрос: члены вашей семьи были в составе Особой комиссии по вопросам ограничения применения Благодати при Сенате?

Баронесса удивленно моргнула.

— Нет… Никогда.

— Вот поэтому вас в списке и нет.

— Это — твоя теория? Что некий могущественный одаренный мстит семьям членов Комиссии?

— Думаю, да, — кивнул я. — У меня мало сведений, но все это можно проверить. Если найти списки участников, сопоставить с происшествиями…

— Михаил. Миша… Хватит. Остановись, — Матильда нервным жестом воткнула окурок в пепельницу. — Пожалуйста, остановись. Даже если ты прав, это вопрос высочайшей государственной важности, и им будут заниматься матерые ищейки. И если продолжишь самодеятельность, ничем хорошим это не закончится. Ты подвергнешь себя большому риску, и никакой родовой источник тебя не спасет. Благодать не делает тебя бессмертным. Я понимаю, ты очень хочешь реабилитировать свой род в глазах государя и света. Это похвальное стремление, и я уверена, что у тебя еще будет шанс проявить достоинство и благородство на благо страны…

— Я делаю это не для того, чтобы выслужиться! Я хочу, чтобы все это прекратилось! И чем быстрее мы найдем виноватых и