Чудная деревня. Третья часть. Русалочье озеро - Татьяна Анатольевна Нурова

она все взяла на зиму, от белья до ботинок. Лизавете тоже и одежек и игрушек. Мне Любава привезла две легкие удобные куртки и ботинки, и валенки, ну и так по мелочи пару сумок белья и одежды.

— Зачем мне две куртки, — удивилась я.

— Так ты с ребятишками все время гулять будешь, и все быстро с ними — то рваться будет.

Прошка как обычно разбирал продукты, ловко раскладывая сначала тоже как Любава на кучки, — что в подвал, что в буфет или холодильник, а затем, убирая окончательно, — куда он что определил.

Любава обратилась к нему, — Ты еще погляди, что надо докупить. — А то Елена забыть может, ей с малышней заботы хватит, а мы сами все нужное брать будем. — А ты Елена скоро ведь на учебу ходить будешь, я уточню, и там решим, или я сюда приходить буду или ты мне малышей будешь приводить. — И убирай все с сундука и перебирайся на мою кровать, а то я буду приходить и думать что вернусь. — А так вроде если мое место занято, то я как бы уже выселилась.

Любава ушла налегке, я понимала ее, она так привыкла к своему жилищу, и ей тяжело было жить по — новому в чужом пока ей еще доме. И первое время она очень мучилась, рвалась к нам, переживая, а Питирим немного злился и ревновал ее к нам. Но прошло еще пару недель и все утряслось. И в Чудной деревне жители спокойно, и где то даже с облегчением приняли, то, что они сошлись. Я так поняла, что они еще до моего появления здесь все не могли никак решиться на этот шаг и этот бесконечный любовный сериал уже всем надоел до чертиков. Для меня и детей ничего не изменилось, ведь Любава так и была рядом с нами, а вот Питирим теперь выглядел заметно счастливее. Но на все хорошее, обязательно находится и ложка дегтя.

***Елена

Ударили морозы, а снега пока все еще не было. Кир с тоской посматривал на санки, которые сковал Михей. Санок было двое и они в ожидании сезона стояли гордо на террасе. Одни санки в форме возка с высокими бортами и спинкой, Михей сделал, чтоб мне можно было возить или обоих детей вместе или Елизавету, что б она не вывалилась, и ей было в них удобно. Другие же санки почти обычные, только шире для устойчивости, были сделаны для Кира, кататься с горки. Возок Любава обшила старым одеялом, в ярком чехле, что б малышке нигде не дуло. Кир мечтал опробовать санки и ждал снега с нетерпением, выглядывал каждое утро в окно и тяжко вздыхал, видя черно серый никак не меняющийся на белый пейзаж. Я стала ходить на занятия, пока только к Анне Львовне на маяк и к Агриппе. Питирим решил, что будет заниматься со мной, когда я полностью выздоровею, но мне показалось, что ему просто хочется пока побыть с Любавой больше, а не отвлекаться на меня. Но думаю, ему тоже было тяжеловато, он привык жить совсем один, а к нему в дом я теперь часто подкидывала малышей. Питирим считал, что я должна приводить малышей к ним, а не Любава к нам, я не спорила, понятно, что он переживал, что Любава может уйти и не вернуться. Уж слишком долго они шли друг к другу и теперь притирались немного со скрипом. Дом у Питирима был совсем не большой, и ему одному много — то было и не надо, а тут получилось, что с Любавой он получил и нас всех в наследство. Ютиться он не любил и уж не знаю, как он договорился, и как таскали без дороги к его дому бревна и прочие строительные материалы, — но Питирим занялся пристройкой к дому. Решив достроить дом, так что бы места всем хватило, а также раз все равно ему переделывать крышу, и он сразу же решил сделать теплую мансарду и теперь занимался во всю строительными хлопотами. Надо сказать, он подобрал очень работящих мужиков, которые ловко и споро создавали им новый дом. По всем перестройкам он советовался с Любавой, и она очень понятливо относилась к хлопотам около дома. Спали мужики в нашем гостевом доме, больше некуда было их пристроить, Любаве теперь было много работы по хозяйству и еды ей готовить приходилось на бригаду, но она радовалась тому, что Питирим все это делает и для нас тоже.

— Вот если б ты раньше согласилась, — шутливо упрекал ее Питирим, за лето бы по теплу все сделали, а так вот приходиться всяко — разно ютиться, да неудобства терпеть.

— Да ладно, — отмахивалась Любава, — Что мы это не переживем, тоже мне нашел проблему.

Питирим успокоился, видя, что Любава не собирается от него уходить и ей нравятся переделки дома, и пока шла стройка, Любава сидела с малышами у нас в доме. Тем более только я возвращалась с занятий, Любава тут же убегала, не задерживаясь как раньше поболтать. Ей нравилось самой контролировать стройку и чувствовать себя хозяйкой нового дома. Уж не знаю, какие деньги, заплатил Питирим или какую магию использовал, но дом достроить и крышу перекрыть успели быстро до снегопада и морозов. Теперь же во — всю шла внутренняя отделка дома, которую строители обещали закончить к декабрю. Мы только издали наблюдали за строительной суматохой, а Питирим и Любава не хотели нас пускать в дом пока они не закончат ремонт, потому что будет сюрприз. Да мы особо и не переживали, тем более что нам было чем заняться, вернее, нас с Киром мучили учебой, не признавая никаких скидок, и домашнюю работу никто не отменял, и мы мечтали чаще всего об отдыхе и покое мечтая поспать подольше. На улице все завалило снегом, и теперь Кир с удовольствием катался с горки на санках, я ему еще достала свои детские лыжи, и Кир наслаждался зимой и то, что столько интересного стало в его жизни. Такой свободы и интересных игр у него никогда не было. Я с трудом загоняла его домой, отряхивала веником и выкладывала на кухне, на печи целую гору промокшей теплой одежды, от валенок до шапки. Мы с Лизонькой тоже поводили много времени на воздухе, я усаживала малышку в санки, закутав плотнее в одеяло, она с удовольствием наблюдала, как мы лепим с Киром снеговиков или кидаемся снежками, а когда ей это надоедало, она засыпала. Как то уже вечером мы