Княжество - Валерий Листратов

городе, соотношении сил, возможно слухах. Безусловно, тех, что касаются моей Империи. — пожимаю плечами.

— Знаете, юноша, — Эспозито деланно вздыхает. — Боюсь, такой отчет я приготовить Вам сегодня не смогу.

— О, нет, нет! — выставляю я обе руки, — Мэтр Эспозито, я в Венеции первый раз, — немного смущенно, как и положено пусть доверенному, но курьеру, говорю ломбардщику. — Мы могли бы совершить поездку по этому городу, а Вы просто перескажите свои наблюдения. — немного настаиваю, — Я запомню, не сомневайтесь.

Эспозито что-то про себя опять решает.

— Знаете, Кирилл. Сегодня один из дней заседаний, на которые во дворец Дожей допускаются жители города, — неторопливо говорит. — И первое начинается примерно через час. Я все равно хотел на нем присутствовать, и предлагаю Вам присоединиться. Со мной Вас пропустят. А по пути мы можем прекрасно поговорить.

— Как скажете, мэтр, — немного равнодушно пожимаю плечами.

— Тогда, не будем терять времени. Подождите меня тут. — на минуту уходит. Возвращается в довольно плотной накидке.

Через пару минут садимся в подъехавший экипаж, и уже через десяток минут выходим на каменной набережной. И тут же меня чуть было не сбивает небольшой телегой на магической, скорее всего, тяге.

Мы попадаем в довольно оживленное место. Десятки людей перевозят тюки, ящики, какие-то клетки с живностью. Это все орет, громко стучит, и… пахнет. Запах будто сбивает с ног, и на несколько мгновений я даже теряюсь.

— Да, да, — морщится Эспозито, — здесь всегда так.

Похоже, мы, вроде как, в порту, вот только крупных кораблей я не вижу. Разве что по лагуне очень оживленное движение небольших и средних корабликов без парусов.

Из стены тумана на море будто выныривают небольшие остроносые лодки, иногда пролетают гондолы с пассажирами, а несколько лодок чуть побольше, идут неторопливо как раз от порта в сторону тумана. И видно, что они перегружены всякими ящиками. И суета, вроде как без цели.

Город пока что не производит на меня большого впечатления. набережная, например, замощена довольно небрежно. Припортовые дома, хоть и каменные, но тоже, в основном, без украшений, серые, безликие.

Видимо что-то уловив в моих глазах, Гильермо обводит руками набережную.

— Кирилл, не пугайтесь, Венеция даже зимой прекрасна, но она не тут, — кивает на стену тумана с моря, — она там. Здесь на несколько кварталов вглубь, и по основной дороге до воздушного порта склады. Просто мой причал здесь.

Предлагает мне спуститься чуть ближе к воде.

— У меня прекрасная сандола, Кирилл. — говорит ломбардщик. Мы проходим к небольшим причалам, — в ней совершенно не укачивает, даже жителей материка. Да и как выйдем на воду, с запахами полегче сразу станет. Зима же. — усмехается. — Вот летом и открытая вода не спасает.

Подходим к одному из суденышек. Длинная лодка, с навесом ближе к корме, богато украшенная. Высокого подъема под гондольера нет. Видимо, это и есть сандола.

— Проходите, Кирилл. — ломбардщик пропускает меня к сходням, которые быстро устанавливает немолодой слуга. — Располагайтесь. Мы немного раньше чем нужно, но зато, я смогу удовлетворить Ваше любопытство и даже немного показать наш город.

Аккуратно прохожу под навес, но вообще суденышко действительно довольно большое и устойчивое, хоть со стороны таковым не выглядит. Особенно я это чувствую, когда отходим от причала. Причем сразу на приличной скорости.

Оглядываю кораблик. Весел нет, похоже тяга как и в мобилях, на накопителях. Один слуга на корме, похоже он же и лоцман. Ломбардщик выдает ему несколько приказов и присоединяется ко мне.

— Что же, Кирилл, Вы хотели сводку, — улыбается Эспозито, доставая из небольшого рундука мешочек, от которого исходит прекрасный запах кофе. — Предлагаю насладиться напитком, и заодно послушать историю. Мы пройдем мимо Дворца Дожей, посмотрим на Венецию и с другой стороны, и вернемся ко Дворцу как раз к началу заседания. — я киваю.

— Ну так вот, у нас тут Республика, управляемая Дожем. Которого выбирают из глав Case vecchie, старых семей, на определенный и обязательно конечный срок… — Гильермо рассказывает интересно, и я даже заслушиваюсь, хотя иногда почти отстраняюсь, когда ломбардщик обращает внимание на какие-то интересные с его точки зрения палаццо. Безусловно, город производит на меня впечатление, особенно непривычные каналы, вместо улочек. Но вскоре, интерес появляется и к дворцам.

— Вот это палаццо Пизани-Моретта, — мы проплываем мимо розового трехэтажного особняка. — Он принадлежит сейчас ветви рода Пизани, которую возглавляет сейчас Альмаро Пизани-Моретта, и является их основным дворцом. Вам это должно быть особенно важно, Кирилл. Вся торговая, военная и дипломатическая деятельность с Российской Империей сейчас идет именно через этот Род. Альмаро стал главой этой ветви Рода недавно, и пятнадцати лет не прошло. Но уже успел сделать свою семью очень влиятельной. Одной из восьми традиционно влияющих на политику Республики семей. Правда, возможно из-за этого, он и поссорился с другой ветвью Рода, под предводительством немолодого уже Никколо Пизани. Никколо традиционно придерживался торговых интересов, а вот у Альмаро интересы значительно более широкие. Особенно, он усилился за счет бойцов Ордена Мертвого Бога, с которыми у него очень теплые, если не доверительные, отношения.

Сейчас он правая рука Дожа, и вероятный кандидат на его место на следующих выборах. Патриции его поддержат, и одним из доводов будет являться то, что бойцы Ордена очень выгодны в конфликтах, и их отряды сейчас обеспечивают интересы почти везде, где стоят фактории Венеции.

«Напарник, срочно!» — посылаю мысль побратиму.

«Уже, Кир. Точка у меня тут сейчас будет.» — тут же ловит мысль Лис. И я успеваю заметить быстрый силуэт духа по направлению к палаццо.

— Вы тоже будете поддерживать Альмаро? — интересуюсь. А вот Гильермо внезапно обижается, но тут же возвращает себе улыбку на лицо.

— Знаете, Кирилл, Вас извиняет незнание языка. Это очень болезненный для меня вопрос. — ломбардщик вздыхает, — я Эспозито, это буквально на русский — приемный ребенок. И хотя моя семья, что воспитала — патриции, пусть и из Case nuove, новых семей, но в Большой Совет мне не войти никогда. Я наследовал их герб, но из Совета герб был вычеркнут.

— Извините, — чуть пожимаю плечами. — А как к моей стране относится Никколо Пизани?

— О, он как раз постоянно критикует в Совете своего дальнего кузена. Постоянно взывает к голосу разума в отношениях с Вашей Империей. — хмыкает Гильермо, — но его уже давно не слышат. Может это будет немного обидно, но для Республики Российская Империя далеко не в основных интересах сейчас.

— Не обидно, — уже явно пожимаю плечами. — Это не в моей компетенции совсем. Но скажите, Вы говорили они враждуют. А как это выражается? Тут есть войны, например, между семьями?

— Две знатные фамилии, равно почтенные, давно в Вероне обитали… — смеется Эспозито. — Как же, читал я перевод господина Михайловского, когда был в Новгороде с посольством. Да, Кирилл, я состоял в свите патриция Никколо Пизани, лет двадцать назад. И эта безусловно замечательная книга господина Шекспира одна из моих любимых. Я тогда старался собирать переводы ее на разные языки. В ней безусловно есть какая-то правда, но прямо скажем, небольшая.

А на Ваш вопрос сложно ответить, и в тоже время просто. Равные по положению, могут воевать между собой. Но если война затрагивает всю республику, то Венеция всегда объединяется. В случае же с родственными Родами, дело остается за закрытыми дверями, и все что они позволяют — это прилюдные дебаты. Коротко, так. Но нюансов много, конечно же.

— А, скажем, нападение войсками одного Рода на землях другого Рода, может служить casus belli начала войны между этими Родами?

— Безусловно. — пожимает плечами ломбардщик, — как и доказанные покушения, и даже намерения. Но в городе никто не воюет, Кирилл. Кварталы Венеции, как Вы можете видеть, это острова, а через дамбу войск много не провести, так что местные патриции, владеющие этим городом, предпочитают выяснять отношения на землях материка.

«Все, Кирилл. В любой момент.» — возвращается Лис.

«Нормально, будь пока со мной.»

— Что же, юноша. Я надеюсь, показал город с лучшей стороны? — мы подходим ко Дворцу Дожей, и кораблик встает в очередь тех, кто решает посетить заседания.

— Конечно, мэтр Гильермо, Ваш город прекрасен, и я надеюсь, что смогу его посетить в другое время года.

Эспозито с удовольствием кивает.

— Будем надеяться, юноша. — встает. — А теперь пойдемте, без меня Вас сюда не пустят.

Глава