Моё пост-имаго - Владимир Торин

капустной каши и «Шу-флёрр» – так витиевато и подло называлось рагу из цветной капусты. Уже через день на капусту Джаспер глядел с ненавистью. Более жестоким дядюшка быть просто не мог.

А еще он отказывался говорить с Джаспером. Не только о деле – он вообще не проронил ни слова за все то время, что бушевал туманный шквал.

Мальчик сидел у окна, глядел на белесую марь, пытался что-либо различить там. Больше всего он боялся за мистера Келпи, которого эти констебли-остолопы непременно арестуют, как только распогодится. И когда шквал все-таки закончился, он решился. Решился снова нарушить дядюшкино указание и покинуть дом. Улизнуть втихаря – по подземному ходу, если входная дверь будет заперта, а потом бежать – бежать к научному обществу, чтобы предупредить мистера Келпи. Преисполнившись решимости, он потянул на себя дверь комнаты и с ужасом понял, что она заперта. Дядюшка перешел все границы!

В этот момент в самом Джаспере будто включились те самые эмоции, которые он прежде временами испытывал к своему личному злодею Натаниэлю Френсису Доу. Но не успел он как следует в себе их развить, как скрипнул ключ, дверь отворилась, и в комнату, лязгая своим железным сердцем, вошел дядюшка Натаниэль. Он сказал:

- Собирайся, мы выезжаем.

Не прибавив больше ни слова, он развернулся и направился к лестнице. При нем был его неизменный саквояж.

Спустя минут десять доктор Доу и его племянник покинули дом в переулке Трокар, быстро добрались до Чемоданной площади, сели в один из кэбов. Мальчик не обратил внимания на адрес, который дядюшка указал кэбмену, и, лишь когда на перекрестке Блэр они свернули на Пыльную улицу и поехали дальше на запад, он понял, что путь их лежит отнюдь не в научное общество.

- Куда мы едем?- спросил Джаспер взволнованно.

- В Сонн,- был ответ.- В Клуб охотников-путешественников.

- Но зачем нам в этот клуб?! Нам нужно предупредить мистера Келпи!

- Успеется.- Доктор Доу пожал плечами, словно его совершенно не заботила судьба несчастного заместителя кафедры Лепидоптерологии.

- Его арестуют! Его схватят!- начал было Джаспер, но дядюшка поднял руку, успокаивая его.

- Мы пробудем в Сонн недолго, и к тому же все учтено.

Когда Джаспер поинтересовался, что это должно значить, дядюшка пояснил, что время у них есть, так как еще половину дня все констебли Саквояжного района будут заняты так называемыми последствиями туманного шквала.

После этого доктор Доу надолго замолчал, предоставив Джаспера самому себе, его мыслям и видам, открывавшимся из окошка кэба.

Вот так и вышло, что они сидели в этом экипаже, а путь завел их в Сонн. И когда молчание стало совсем уж невыносимым, Джаспер его нарушил:

- Ты все еще злишься?

Мальчик уже решил было, что дядюшка так и не ответит, но тот поглядел на него и сказал:

- Это не злость. Если бы я злился, я бы не взял тебя с собой.

- Дядюшка, я…

- Ты понимаешь, что случилось бы, если бы тебя поймали в полицейском пабе?

- Я не…

- В лучшем случае тебя бы избили до полусмерти и вышвырнули бы прямо в туманный шквал. В худшем…- он на мгновение замолчал, будто пытался изобрести для племянника наиболее неблаговидную судьбу,- если бы Бэнкс и Хоппер поймали тебя при попытке стащить фотокарточки, они опять же сперва тебя бы избили, а затем бросили бы в застенок Дома-с-синей-крышей. А после тобой занялся бы какой-нибудь изверг, вроде судьи Сомма. И я бы не смог тебе никак помочь. Считаешь, что я должен был бы стоять и смотреть, как тебя вешают где-то на задворках квартала Хайд?

- Дядюшка, я…

- Я не злюсь,- он покачал головой, и в его голосе прозвучало не столько разочарование, сколько едва уловимая обида. Джасперу даже стало не по себе.- Я знал, что ты начнешь встревать во все что ни попадя, если мы возьмемся за это дело. Я сам тебя подтолкнул к этому. Это все сугубо моя вина, и ответственность лежит на мне. Я совершил ошибку, полагая, что ты уже достаточно взрослый, чтобы обдумывать свои шаги и просчитывать последствия. Прежде наличие у тебя логики, не присущей детям твоего возраста, несколько притупляло чувство моего волнения за тебя, иначе я ни за что не оставил бы тебя с мистером Киттоном и ему подобными наедине. Я знал, что ты умный, умнее многих взрослых… а еще я верил тебе, поскольку прежде ты от меня ничего не скрывал и никогда не лгал мне.

Джаспер потупился, ему стало стыдно, а дядюшка продолжал:

- Я обещал твоей матери, что ты не умрешь по нелепой случайности. Почему-то она боялась именно этого. И теперь я понимаю почему.

- Риск того стоил!- вспыхнул мальчик и вскинул глаза на дядюшку.- Если бы я рассказал тебе, что задумал, ты бы ни за что не позволил мне это сделать! И ты зря думаешь, что я, как какой-то дурак, попался бы! Нет! Я бы ни за что не попался! Я все продумал! Я даже замаскировался! И они бы ничего не заметили, потому что я взял твой «Сноррин доктора Глэдфью» из стеклянного шкафа в кабинете и подлил его в эль Хопперу и Бэнксу.

- Я заметил его отсутствие. Почему ты предпочел «Сноррин доктора Глэдфью» хорошо зарекомендовавшему себя «Сонному сну от доктора Слиппинга»?

- Он быстрее действует, и в побочных эффектах у него чихота и высыпание на…

- Весьма коварно.

- Спасибо.

- Это не был комплимент.

Дядюшка произнес это настолько отчужденным голосом, что у Джаспера не осталось сомнений по поводу того, что он думает о маленьких воришках, крадущих его лекарства. Дядюшка всегда относится к своим скляночкам и тюбикам с маниакальной дотошностью и едва ли не нежностью. В том, что касалось всяческих пилюль, драже, глоссет, различных линиментов, притирок, сиропов и порошков, он напоминал одержимого коллекционера, оправдывая свои три полностью заполненных стеклянных шкафа в кабинете сугубо целесообразностью и желанием всегда иметь под рукой то, что может спасти чью-то жизнь. Но Джаспер знал, что на деле его просто умиляет все это многообразие форм и расцветок таблеточек, и каждую пилюлю для больного он едва ли не отрывает от сердца. Пару раз в неделю дядюшка занимался тем, что, сидя за своим столом, с превеликим удовольствием и тщанием перераскладывал, каталогизировал и вел учет всех имеющихся у него лекарств. Что ж, вероятно, на