Учиться видеть - Дмитрий Сергеевич Самохин

какое-то время он сидел молча, размышляя о чем-то своем. Ей показалось, что он смотрит куда-то вглубь себя, а через себя далеко-далеко в прошлое.

Вероника увидела, как гостиная странной квартиры заполнилась призрачными людьми, одетыми по моде начала двадцатого века. Мужчины с горящими страстью глазами, прекрасные незнакомки, внимавшие поэтам, читающим стихи собственного сочинения.

Мгновение и видение исчезло, и лорд Берион заговорил.

— Клуб Рыцарей Башни основал мой далёкий предок. Было это чуть больше столетия назад. Он увлекался всем необычным и необъяснимым с точки зрения привычного нам разума. Здесь на протяжении всего существования клуба собирались необычные люди, многие из них обладали необычными способностями. Другие могли видеть таких необычных людей и общаться с ними, не сойдя с ума. Поверьте, знать, жить рядом с Уникумом очень сложно, практически невозможно без последствий для рассудка. Многое происходило в этих стенах. Много чудес они повидали. Поэтому я верю вам и уверяю вас, что все что вы видели это не игра воображения или плод какой-то душевной болезни. Все это происходило с вами наяву. Человек, с которым вы таким чудесным образом поменялись местами, является вашим духовным двойником. Вы связаны с ним от рождения. Может карты так легли в тот день, или звезды выстроились в особом порядке. Кто знает? Когда ваша душа пришла в это замечательное тело, вы оказались каким-то образом связаны с этим канадским рудокопом. Возможно, вы часть одной общей души, разделенной при вселении на Землю, или это часть какого-то глобального замысла Творца. Нам не дано сие понять. Но вы связаны друг с другом. Это никак не проявлялось, пока не появилась опасность для вашей жизни, и тогда эта связь обострилась, вы смогли ее проявить и активировать. Вы поменялись с ним местами и тем самым спаслись. Есть такое мнение, что у каждого человека на Земле есть духовный двойник, кто-то чувствует эту связь, кто-то нет, кто-то, как вы может ее активировать и использовать, но в большинстве своем люди глухи к себе и к этому миру. Зачем так устроено и почему? Кто знает. Мудрецы древности говорили, что мир этот большая экспериментальная площадка для кого-то настолько же могущественного и далекого от нас, что разумом нашим мы не можем его постичь и увидеть. Возможно это и так.

— Но что мне теперь делать? — спросила Вероника.

— Жить. И научиться видеть мир глазами своего двойника. Тогда вы сможете постоянно поддерживать связь, и не будете испытывать голодное чувство одиночества.

— Разве это возможно смотреть на мир глазами другого человека? — усомнилась Вероника.

— Нет ничего не возможного. Есть только Я и сила моего Я. Остальное все постигаемо. Попробуйте. Я думаю, вы научитесь этому. Быть может, не сразу, но обязательно научитесь. Раз у вас получилось обменяться местами, значит, сила вашей связи очень сильна.

Лорд Берион умолк. Размышляя над чем-то своим, он гипнотически помешивал ложечкой чай в чашке.

— Леди Вероника, приходите к нам на исходе субботы, когда Клуб Рыцарей Башни открывает свои двери для посвященных. Теперь вы можете стать полноправным его членом. В ваш следующий приход мы посвятим вас в Рыцари.

— А разве женщина может стать Рыцарем?

— Да бросьте. Откуда у вас такие предрассудки. Среди женщин большое количество настоящих Рыцарей, — всплеснул руками лорд Берион, так что чуть не пролил чай.

Провожая Веронику, лорд Берион, Михаил Степанович, произнес:

— Научитесь как можно быстрее смотреть его глазами на мир, и позвольте ему смотреть вашими глазами. Потому что, если вы не сможете научиться этому, рано или поздно вы выгорите. Оба. Так бывает. Так случается в этом странном-странном мире.

Вероника пообещала прийти в Клуб Рыцарей Башни, как только прозреет окончательно, и она сдержала слово спустя полгода, которое потратила на тяжелое, но жизненно необходимое учение — видеть.

* * *

Друзья просили познакомить их с прекрасной незнакомкой, которую неотесанный увалень Кьюринг Жгут так долго от них скрывал. Они измучили его душу, так что хотелось сбежать, куда подальше, в Квебек, бросив все.

Особенно старался Корт Пьери. Он уговаривал:

— Ты смотри, если у вас там все уже, ты меня познакомь, я такой девушки раньше не видел.

Корт Пьерри надоел Кьюрингу Жгуту хуже, чем пьяный рудокоп Поль Куаре, который всегда выходил на работу с перегаром, а уволить его было нельзя, могли привлечь к ответственности за нарушение закона о толерантности. В конце концов, Кьюринг Жгут перестал приходить в «Пьяного рудокопа» и играть в карты.

Он все чаще проводил время в прогулках по городу, за чтением книг или изучением русского языка. Он был уверен, что знание этого языка для него очень важно.

Кьюринг мысленно возвращался к этому странному путешествию, к девушке, которая выдернула его из канадского захолустья, и чувствовал, что хочет увидеть ее еще раз, услышать ее голос, да и побывать в том молочном городе, где даже ночь не ночь, ему очень хотелось. И он чувствовал, что все это время она где-то рядом, стоит только протянуть руку, и они смогут поменяться местами.

И однажды он вновь увидел этот город.

В тот вечер Кьюринг пришел на набережную. Уличные фонари уже зажглись. Было прохладно. Изо рта вырывался пар. Он сел на скамейку, достал трубку, закурил и вдруг почувствовал легкое головокружение и чужое присутствие внутри себя, словно кто-то подселился к нему. Боясь спугнуть это странное чувство, он замер, стараясь максимально раскрыться навстречу неведомому.

«Здравствуй. Меня зовут Вероника» — прошелестел внутри его головы легкий голос.

«Я — Кьюринг» — ответил он.

«Смотри» — предложила она.

И он увидел чужой город, стоящий на берегу большого залива, почему-то названного Финским. Он смотрел и видел ее глазами. В то время как она смотрела и видела его глазами. Так продолжалось долго. Время потеряло значение. Время перестало существовать. Они были далеко друг от друга, но в то же время были одним целым.

«Если я потребуюсь тебе, только подумай» — сказал он.

«Если тебе буду нужна я, я приду, — ответила она, подумала, а потом добавила. — Я уже получила визу и купила билет до Квебека. Через три месяца я буду на берегу Большого Невольничьего озера».

«Я — жду!»