Нет места магам - Кристина Стародубова

же знает, что я инквизитор, то есть, по сути, его враг. Но он всегда ко мне очень хорошо относился, и я даже не замечала в нем особых перемен. Мы, конечно, редко пересекаемся, но все-таки. И бывало, что Алирин что-нибудь говорила неприятное в адрес магов, а я это поддерживала. При нем. Боже, и каково ему находиться среди нас?..

— Ему сложно, — доложил Кастор. — Сложнее, чем мне, потому что я не имею такого статуса, как у него. Он мне не говорил, что подруга Алирин — инквизитор. Его это, видимо, не так беспокоит. А вот насчет самой Алирин переживания присутствуют. Тален не обижается на нее, объясняя это тем, что и сам был таким, как она, пока не узнал, что маг. Однако ему бывает непросто. Поэтому я и боюсь, что однажды он не выдержит и выдаст себя, разрушив их семью.

— И как именно ты предлагаешь мне повлиять на Алирин?

— Пока не знаю, — он пожал плечами, — но ты ей ближе всех. Вы ведь дружите с детства, и к кому, как ни к тебе, она может прислушаться?

— Но я же тебе говорила, через что мы прошли. — Ивена нахмурилась, вновь вспоминая Верену. — Вдруг Алирин подумает, что я предаю память о нашей подруге, переходя на сторону магов? Я ведь сама так о себе думала. А факт того, что Тален телекинетик, как и убийца Верены, и вовсе все усложняет.

Кастор задумался. Было ясно, что простыми словами Алирин никак не получится в чем-то убедить.

— Расскажи ей о случаях, когда маги делали что-то хорошее, — предложил он. — Ты ведь знаешь такие примеры, и они связаны не только со мной, что доказывает, что я не являюсь исключением, а нас таких много, просто не все замечают.

— Да я же пыталась уже, — безнадежно воскликнула Ивена. — Конечно, еще попытаюсь, но не знаю, получится ли.

Закончив завтракать, они поднялись из-за стола. Кастор быстро сложил посуду в раковину, после чего подошел к Ивене и нежно обнял. Она склонила голову на его плечо.

— Я не давлю на тебя, не подумай, — мягко сказал он. — Не хочу, чтобы ты сильно нервничала и ломала голову. Попытаться стоит, однако это в любом случае их жизнь, а не наша. В нашей, надеюсь, все будет хорошо.

Ивена сильнее прижалась к нему. Искренне хотелось, чтобы так все и было, но она старалась мыслить реалистично. Пока общество настраивают против магов, сложно будет жить с тем, кто уже занесен в реестр опасных. Такое скрывать уже труднее, а когда люди узнают, что кто-то в отношениях с магом, начинают косо смотреть.

Но Ивена поняла, что ей плевать на осуждения. Не хотелось, чтобы кто-то близкий из-за этого отвернулся, но ведь есть множество удачных случаев, когда семьи с магами живут нормально. Главное, чтобы маг больше ничего не совершал.

Взяв руку Кастора, Ивена поднесла ее к лицу и начала рассматривать. Красное пятно, которое выдало его, покрывало часть кисти.

— Это просто родимое пятно, ничего страшного, — пояснил Кастор, видя изучающий взгляд. — Хотя когда Тален узнал, что я электромаг, шутил, что это такая метка. Типа пускаю из руки заряды, вот ее часть и красная.

— А ведь в каком-то смысле оно и послужило меткой, — Ивена с грустью улыбнулась, — я же именно по нему тебя и опознала.

Стало вновь неприятно и тошно от себя, и улыбка исчезла совсем.

— Иногда мне больно осознавать, что именно я тебя внесла в реестр опасных магов, — с сожалением призналась Ивена.

— Не ты, так кто-то другой бы это сделал. Если свидетель увидел пятно, то другие бы начали по нему искать.

— Почему ты тогда не прятал руку?

— А как ее полностью спрячешь? В перчатках ходить постоянно не вариант, все равно бы подозрения вызвал. К тому же в душе я принял и смирился с тем, что меня найдут.

Вглядываясь в лицо Ивены, Кастор другой рукой медленно провел по ее щеке, подбородку, убрал мешающую темную прядь волос за ухо.

— Вообще я рад, что именно тебе попался, — улыбнулся он. — Не знаю, как бы со мной обошелся кто-то другой. Вдруг настаивал бы на том, что мое магическое преступление заслуживает не только штрафа?

Пусть у инквизиторов были определенные правила, согласно которым определялось наказание магу, но Ивена понимала, что не все соблюдают их добросовестно. Ярые ненавистники магов действительно иногда перегибают палку, усугубляя положенные действия.

— Да и просто мы бы тогда не встретились и не познакомились, — добавил Кастор с теплом.

— Зато ты бы не влюбился в инквизитора. — Положив руки на его плечи, Ивена пригладила их, доходя до шеи. — До сих пор удивляюсь, что чем-то тебя зацепила. Ты хотя бы поступками заставлял менять мое мнение, потому я и стала о тебе постоянно думать. Но что я? Я же для тебя ничего не сделала хорошего. Наоборот, выставила себя в самом худшем свете. В тот злополучный вечер накричала, оскорбила, угрожала казнью… Кастор, прости меня, пожалуйста. Мне ужасно стыдно за те слова. Я идиотка… Я же и правда могла тебя второй раз в реестр вписать.

— Но ты так не поступила. И это дало мне понять, что ты другая. В тебе есть много хорошего.

Он поцеловал ее в висок, вновь прижал к себе крепко. Ивена уткнулась в него, обнимая в ответ, и подумала, что никогда бы не простила себе, если бы в прошлом ухудшила Кастору жизнь, приближая его на шаг к смерти. Она была благодарна себе за то, что одумалась и прикрыла мага, пусть это и вызвало сильнейшие муки совести и страдания. Но все было не зря. Оно того стоило.

— Да, тебе я решила помочь, но это потому, что ты спас мою маму и не было свидетелей. Но не всегда я могу так прикрывать. Кастор, я жестокий, безжалостный, бессердечный, несправедливый инквизитор. Я уже не хочу быть им, но ведь была, когда мы встретились. Именно поэтому я считала, что ты можешь мной воспользоваться, потому что невозможно влюбиться в такую.

— Ты не такая. — Кастор ласково пригладил волосы Ивены, путаясь в них пальцами. — У тебя стойкий, твердый характер, но вместе с этим ты бываешь мягкой, ранимой, чувствительной. В тебе есть добро и сострадание, ты точно не безжалостна, не жестока и не бессердечна. И лишь обязанности заставляют тебя иногда быть несправедливой. Но, если ты уволишься, это уже будет не про тебя.

Ивена изумленно посмотрела на Кастора глазами, полными надеждой, и почувствовала себя ребенком, которому открылась какая-то новая истина.

— Ты правда меня видишь