Тайга - Лина Кэрл

моих губах, талия в моих ладонях, испуганный взгляд… Обхватив руками голову, я медленно осел на пол, опираясь спиной о ее дверь. Как же сильно стучало сердце!

— Потом убью, — твердил я, убегая прочь от пятиэтажного дома. В голове вновь возник образ Миланы, который, будто наваждение, рушил все планы. — Убью завтра! — повторял, как догму, а перед мысленным взором возникали ее губы…

Теперь я даже не замечал прохожих.

— Закрою рот! — повторил я и остановился возле фонаря. На ни в чем не повинный столб обрушился град ударов. И только когда «противник» пал, я беспомощно и покорно склонился к снежной земле, увлекая за собой искрящие провода, и слегка улыбнулся. — Может… поцелуем? Поцелуем!

Снежное небо подхватило мой радостный крик и эхом оглушило пустынную дорогу.

Глава 15

Меня разбудили радостные крики хмельных прохожих за окном. Я осмотрела затекшие руки и, заметив, что на них не осталось ни царапины, с ужасом вспомнила вчерашний вечер.

«Полицейские уже наверняка сделали экспертизу крови, оставшейся на снегу».

С этой мыслью я бросилась к окну, из которого открывался вид на место происшествия. Ослепительно-белый покров развеял мои тревоги. Ночью шел снег, он скрыл следы преступления. На границе с лесом царило спокойствие. Значит, моя главная задача — вынести мусорные пакеты и спрятать их. Только как незаметно прокрасться на лоджию, достать улики и куда выманить семью на это время?

В квартире стояла тишина.

— Катя, мама?

Я прошла на кухню и с облегчением заметила, что родня куда-то испарилась. Это подтвердила маленькая записка, прикрепленная магнитом к холодильнику:

«Сегодня второе января, а значит, мы на даче жарим шашлыки. Когда проснешься, позвони, папа за тобой приедет. Целуем, соня, до встречи».

В глубине квартиры раздался телефонный звонок. Я вернулась в свою комнату и поднесла к уху мобильный.

— Алло, Морозова? Милана Владимировна Морозова? — послышался в трубке незнакомый мужской голос.

Слегка уловимые официальные нотки вызвали тревогу. Предчувствуя опасность, я прислонилась к стене.

— Да.

— Капитан полиции Климкин, — представился мужчина и продолжил: — Автомобиль ваших родителей попал в аварию.

— Что? В какую? — я напряженно выпрямилась. — Где они?

— В городской больнице. Вам нужно туда приехать.

— Конечно. Что с ними?

Капитан не ответил и положил трубку.

Пытаясь судорожно вспомнить, что необходимо пациентам в больнице, я металась по квартире, скидывая вещи в первую попавшуюся сумку. Ложка, вилка, зарядка для телефона, папин ноутбук, мамины духи, мой лисенок… С усилием затолкала Катины брюки от теплой пижамы… Пытаясь прийти в себя, тряхнула головой и больно ударилась о стену. Машинально надела свитер с джинсами, поправила на холодильнике записку. Накинула мамину куртку, натянула сапоги, забыв застегнуть на одном из них молнию. Стала спускаться.

На улице предали ноги: проваливались в свежие сугробы, поминутно спотыкались. Словно в замедленной съемке я брела в сторону больницы. На дворе сверкал день, но в моих глазах была только туманная пелена страха.

Почему капитан не сказал, что с родителями и Катей?

Я боялась опоздать. Вдруг родные ждут зарядку для сотового, а я мешкаю и еле тащусь по снегу? Невероятным усилием я заставила себя ускорить шаг и бросилась вперед. Теперь я бежала. Быстро. Так быстро, что встречный ветер распахнул куртку и сорвал на плечи. Так она сковывала движения, и через секунду оказалась на земле. Почему Катя не звонит?! От холода слезы на глазах превращались в льдинки и склеивали веки. Расстегнутый сапог уже давно слетел с ноги, мешавшая тяжелая сумка заброшена в сугроб. Живы, живы, живы… Господи, только бы они были живы!

Медлительные прохожие раздражали. Светофоры тормозили. Я пересекла несколько перекрестков на красный свет. Оказавшись на широком крыльце больницы, поскользнулась на мокрой плитке и упала. Сил, чтобы подняться и бежать дальше, не осталось.

— Милана, девочка моя, — сочувственно протянула папина коллега Надежда Юрьевна. Она вышла навстречу и, обхватив мои плечи, помогла подняться.

— Где они? — произнесла я еле слышно. Ком в горле стал сухим и горячим.

— Пойдем, я проведу…

В просторном холле больницы было много народа. Одетые в шубы, пуховики, больничные халаты люди толпились возле гардероба и окон регистратуры. Никто не обращал внимания на обутую в один сапог запыхавшуюся девушку, поддерживаемую доктором.

— Тебе вколют успокоительное, а пока сядь отдышись, — сказала Надежда Юрьевна, едва мы оказались в ординаторской, а затем произнесла в телефонную трубку: — Юля! Две ампулы анобразина!

— Что с ними? Где они? — повторила я свой вопрос.

В кабинет вошла медсестра. Дождавшись, когда она сделает инъекцию, Надежда Юрьевна села рядом на кушетку и накрыла мою ладонь своей. Тихо, но твердо, как умеют делать только врачи, сказала:

— Надо как можно быстрее доставить Катю с парнем в областной центр. Они в коме, идет операция, шансы на спасение есть. Первую помощь мы оказываем, необходимо срочное вмешательство нейрохирургов. У нас нет оборудования и нужного количества донорской крови. Я связалась с МЧС. Из-за бурана вертолет сможет вылететь лишь завтра к вечеру.

— А мама с папой? — шепотом задала я самый страшный вопрос и посмотрела на дверной проем, в котором появился Марк.

— Живая… — выдохнул он, сделал несколько шагов в мою сторону, но будто опомнившись, остановился и подошел к Надежде Юрьевне. Его зрачки приобрели стальной оттенок. Надо же, были черными, а стали серыми…

— Кто вы?

— Друг семьи, — соврал Марк, подставил к кушетке стул и сел напротив врача.

— Фу, как нехорошо обманывать старших, ай-яй-яй! — Внутри меня разгорался костер веселья: лекарство начало действовать. Я все понимала, но не могла сдержать порыв необузданного счастья. Обняв Надежду Юрьевну и Марка, я пыталась что-то объяснить…

Марк убрал с плеча мою ладонь.

— Через час вертолет будет готов к вылету. Предупредите встречающую сторону о необходимых мерах для приема тяжелых пациентов. Пусть используют все возможности для спасения и не заботятся о финансах, — сообщил он и кивнул в мою сторону: — Что с ней? Это нормально?

— Возможно, реакция на укол седативного препарата, немного превысили дозу. Поверьте, пусть лучше так, чем…

— Ну-ну, договаривайте. Мамы и папы уже нет, правильно? Чего юлить? Думаете, не понимаю эти ваши приемчики? — Я отвернулась от бесстыжих шептунов и вытянулась на кушетке. Закрыла глаза, зачем-то взяла в руки градусник и громко отчеканила пьяным голосом: — Передаем экстррэн… сообще…

Щелчок в голове — и меня поглотила спасительная темнота.

* * *

Крепко сжимая папину и мамину ладонь, я в первый раз шла в школу. Меня провожали легкое прозрачное небо, трели птиц, шелест травы и деревьев. Позади слышался голос Кати, она отставала. Взволнованные нарядные