Обратная сторона серебряной монеты - Виктор Робертович Лебедев

будто сговорились. Мысль, что они сейчас могут погаснуть, совсем не понравилась Ване. Оказаться в незнакомом коллекторе в кромешной темноте жуть как не хотелось. Поэтому Ваня торопился, как мог, понимая, что тьма на стороне Мистера Контроля.

Глава 15. Часовщик

– Я ничего не чувствую, это хорошо или плохо?

Гор приподнялся немного на локтях, оглядел разметавшийся изорванный плащ с кровавыми подтеками. Ноги были на месте, но пошевелить ими не удалось. Он поморщился, когда вспомнил, как невидимая обычному глазу сила, источником которой был стоявший напротив в десятке метров Мистер Контроль, сдавила его, спеленала и принялась швырять повсюду, в конце припечатав к стене низенького строения за сеткой-забором.

– У меня, наверное, все кости переломаны.

Гор посмотрел на Аксинью. Ее лицо было исцарапано, ей тоже прилично досталось, но чувствовала она себя явно лучше. Она пододвинулась к нему, стащила грязно-оранжевый шарф с налипшими к нему веточками и пожухлыми листьями, смотала его и подсунула под голову мужчине.

– Лежи, не шевелись.

Гор усмехнулся. Вышло криво. Посмотрел на Аксинью сквозь потрескавшиеся стекла очков.

– Очки вот испортил мне, гад.

– А я уже и забыла цвет твоих глаз. Да и сами глаза забыла.

– Тебя они раньше пугали, этого тоже не помнишь?

Аксинья подобрала ноги под себя, села на ворох листьев, пригладила рукой растрепавшиеся волосы.

– Это было на заре нашего знакомства, память – штука услужливая, стирает не самые приятные воспоминания.

– А я вот все помню. Ничего не забываю.

– Зато я помню, как ты все время ввязывался в авантюры, а мне приходилось тебя вытаскивать. И счет этим авантюрам далеко не двузначное число.

Гор вздохнул, попробовал сесть, облокотившись на стену кирпичной будки. Но тут же сполз обратно.

– Вот чего тебе неймется?

Мужчина не стал отвечать.

– Мы проиграли?

– Теперь все зависит от Вани. Наш личный бой с Мистером Контролем был проигран еще задолго до его начала. Ставка делалась на твоего малыша.

– Не называй его так, в том, что он ничего не помнит, нет его вины.

Гор грустно взглянул на сорванную дверь, валявшуюся неподалеку. Мистер Контроль дернул так сильно не хотевшую сначала поддаваться дверь, что сорвал ее с петель и отбросил на мятую траву. Какая-то мысль крутилась и не давала покоя. Гор попытался ее поймать, но она все ускользала. Наконец, он смог ухватить ее за самый кончик, прежде чем она окончательно юркнула в темный угол подсознания, осторожно потянул на себя. Он повернул голову к Аксинье.

– Подожди, ведь согласно пророчеству, в эту дверь может войти только один, верно? А вошли двое, а это значит…

Дунул ветер, несколько влажных листьев сорвались с дерева над ними и упали на лицо Гора. Он смахнул их устало, покачал головой.

– Ведь это значит, – продолжил он и повернул голову к Аксинье, и в его очках на миг отразилось ее лицо, на котором промелькнула вся буря эмоций – от удивления до страха.

– Да, тихо сказала она, – мы ошиблись.

– И Ваня ни за что и ни при каких обстоятельствах не должен выполнить свою миссию, которую мы ему, по своей глупости, навязали.

– Мы опоздали, нам не остановить неизбежное.

– Но тогда… – Гор развел руками и не нашел больше слов.

А Аксинья только кивнула.

***

Светильники стали моргать чаще. Иногда затухая на несколько долгих секунд. Тогда Ваня останавливался, замирал, каждый раз мысленно обращаясь с просьбой неизвестно к кому зажечь их снова, не оставлять одного в темноте. И каждый раз облегченно вздыхал, когда неровный тусклый свет снова освещал туннель с подтекавшим сводом, и тут же продолжал путь. Погони пока не было. А может, Мистер Контроль решил его не преследовать или направился в другую сторону? Веры в то, что Ваню так просто отпустят, не было. Потому и торопился он по сырому туннелю, спотыкался о строительный мусор, но ноги равновесие держали и снова несли вперед.

В этом моргании была словно вся жизнь Вани – тусклыми сполохами воспоминаний проносилась она на периферии сознания, гладкая, бесцветная, как глаза Мистера Контроля, без зацепочек. А все и шло гладко до появления Гора в безлюдном сквере. Гладко и ровно. Будто сценарий чьей-то жизни, такой же серой и неприметной, нагло скопировали, только имена заменив.

Иногда попадались надписи на стенах, выведенные неровной, дрожащей рукой. Буквы сползали вниз, линии петляли и причудливо изгибались. Разобрать было сложно, подтеки с потолка наполовину размыли грифель или краску. На одной Ваня задержал-таки взгляд, поскольку фраза удивительным образом сохранилась и гласила: «Смерть – лишь начало жизни». А еще чуть дальше был довольно подробный рисунок, на котором два человека тянули друг к другу руки, а между ними возвышалась преграда, похожая на зеркало, только отражения в нем не было, или просто художник не придал значения таким деталям, а акцентировал внимание на другом.

В следующий раз включения светильников пришлось ждать уже добрых полминуты, заставив серьезно понервничать Ваню. Когда вольфрамовая спираль лампочки снова тускло засветилась, с парня успело сойти семь потов, несмотря на прохладу туннеля.

Через метров сто основной коридор стал уходить вправо, мусора под ногами стало больше, то и дело ноги спотыкались об очередную арматуру, а однажды железка больно ткнула в голень, распоров джинсы и оцарапав кожу. Ваня стиснул зубы, начнись сейчас погоня, он бы не пробежал по туннелю и десяти метров с такими преградами на пути и гаснущими светильниками.

Впереди что-то было. Подойдя ближе, Ваня обнаружил очередную дверь. Но она не была наглухо заперта, как ее предшественницы. Дверь была приоткрыта, лился теплый мягкий свет, в котором медленно плыли пылинки, и звучала приглушенно музыка. Там определенно кто-то был, и он совсем не скрывал своего присутствия, а занимался своим делом: время от времени слышались шаги по комнате, лязг каких-то инструментов, тихий стук.

Ваня долгое время прислушивался, а затем сделал пару шагов ближе, почти прильнул к двери, пытаясь через небольшую щель разглядеть, что же там внутри.

– Входи, – раздался приятный голос, – негоже торчать на пороге.

Ваня подскочил от неожиданности, ударился о спрятанный в темноте выступ в стене, ойкнул.

– Дверь открыта, входи, – повторил голос, настойчиво, но вместе с тем, доброжелательно. – Я не кусаюсь.

Ваня тихонько толкнул деревянную дверь, она открылась почти бесшумно – очевидно, петли хорошо смазаны. За небольшим столом в комнате сидел человек, спиной к Ване, склонившись над чем-то.

– Здравствуйте, – сказал Ваня и шагнул через порог.

– И тебе не хворать. Лучше прикрой за собой, в это время здесь не так безопасно, да и что-то мне