Второй кощей - Дмитрий Александрович Билик

Нет, ну а чего мне оставалось делать? Только жаловаться. Ну вот не умею долго ждать. Точнее даже у меня плохо получается долго ждать в некомфортной обстановке. А сиденье «Прадика» едва ли можно было сравнить с каким-нибудь массажным креслом.

Я со скуки даже сделал несколько записей в тетрадь Спешницы. Для будущих потомков. Конечно, едва ли это им поможет на девятом рубце. Что называется, профукал я нужный момент. Но мало ли, вдруг они захотят узнать, как обнести княжескую сокровищницу и договориться с чурами? Ну и про истинный мир хотя бы почитают. Такое если где и расскажут, то только по Рен-ТВ. А это значит, что все равно никто не поверит.

Более того, я даже полистал книжку Аптекаря. Интересовал меня, само собой, прибор, с помощью которого удалось создать лабиринт. Благо, рубежник все расписывал достаточно подробно. И, на удивление, я даже почти все понял, за исключением нескольких моментов. С которыми решил разобраться позже. Не думал, что стану когда-нибудь кандидатом магических наук. Мне тройку по физике-то нарисовали за красивые уши.

Наконец дверь в дом отворилась, и я чуть не вывалился от нетерпения наружу. Что интересно, вышел Витя один.

— А где молодой и подающий надежды бес? — спросил я, высовываясь из окна машины.

— Остался пока у меня на правах гостя, — сел Следопыт не переднее сиденье. — Через несколько дней закончится его контракт, тогда и…

— Понятно. Так что там про вэтте?

В конце нашего разговора про внезапное обогащение Витя представился автором бестселлера: «Как заинтриговать дурака?», обронив лишь то, что дело связано с моей любимой чухонской нечистью:

— Поехали, покажу.

Следопыт все время озирался, словно ожидал, что сейчас за нами появится машина с проблесковыми маячками, и громогласный голос проревет: «Темная Toyota Land Cruiser Prado, прижмитесь к обочине». Наверное, успокаивало его то, что это не я предложил ему эту делюгу, а он сам. Нет, я знал, что он парень нервный. Но не думал, что до такой степени.

— Ты можешь пока рассказывать все в общих чертах.

— Ты же помнишь про мой хист?

— Помню, — кивнул я. — Ты спец в поиске людей.

— Я специалист в поиске людей, больше всего подходящих под решение определенной задачи, — уточнил Витя.

Для полноты картины ему разве что не хватало толстенных очков, чтобы он их сейчас поправил. Профессор кислых щей.

— Это в корне меняет дело, — я всеми силами старался не съязвить. — Ну так что дальше?

— С определенной периодичностью воевода дает мне разные поручения. К примеру, найти незарегистрированного рубежника, который может хладнокровно убить человека. Или поискать кого-то, кто наиболее расположен к тому, чтобы преступить закон.

Я замолчал, ожидая, что сейчас Следопыт ткнет в меня пальцем. Мол, это ты и есть. Враг государства номер один. Но нет, Витя продолжал рассказывать:

— Редко, конечно, когда что выходит. Места у нас спокойные, тут почти ничего не случается.

Я еле сдержался, чтобы не расхохотаться. Ага, тишь да гладь, да божья благодать. Либо у меня особый талант влезать в неприятности.

— А в этот раз мне сказали найти рубежников-контрабандистов…

Произнеся это, Витя опять стал озираться. Может, у него аллергия на слово «рубежники»?

— Успокойся, у тебя шило в заднице, что ли? У меня жучков в машине нет. Каких контрабандистов?

— Понимаешь, при ввозе артефактов положено уплачивать пошлину в казну. На каждый класс артефактов своя цена. Так выходит, что уникальные вещи нет смысла ввозить, стоимость выплат окажется колоссальной. Иными словами, дешевле их сделать у нас.

— Дай-ка угадаю, но у нас такого не делают, да? Ох, импортозамещение такое импортозамещение. Все как у людей.

Впрочем, Витя мои слова пропустил мимо ушей.

— У нас же тут граница рядом. Сейчас с чухонцами времена мирные, торговля идет бойко. Много завозят, много вывозят. И Илия стал подозревать, что часть денег уходит мимо.

— И ты нашел человека, который этим занимается, — вдруг дошло до меня.

Следопыт чуть не превратился в юлу. Хорошо, что был пристегнут. Иначе бы развернулся градусов на триста шестьдесят.

— Витя, мать твою, я тебя щас высажу, успокойся.

— Ладно, — пообещал тот, однако глаза Следопыта продолжали бегать. — В общем, я его нашел. Молодой чухонец, всего три рубца. Но не контрабандист. Его хист как-то связан с работой редких артефактов. Суть в том, что он эти артефакты чувствует.

— Разве быть таким противозаконно?

— Нет, но границу он перешел, а на поклон, как того требует обычай, не явился.

— Какой ужас, — покачал головой я. — Надо же, не припомню, чтобы кто-то еще так делал. Ну сдал ты его, что дальше?

Следопыт затравленно поглядел на меня.

— А… — начало доходить до меня. — Ты его, значит, не сдал. Приберег на черный день, так?

— Нет. Не совсем. Не знаю, почему я так поступил, — зачастил Витя. — Понимаешь, я уже столько лет служу воеводе и князю, но больших денег не заработал. А когда мне понадобилась помощь…

Он замолчал, отвернувшись в окну. Понятно, на лицо обида конкретной личности на государство. Видимо, Следопыт искренне верил, что у нас социально ориентированное Княжество, а когда понял, что тут каждый сам за себя, немного огорчился. И я его понимал. Сильно богатым ратником ты едва ли станешь, а жить красиво хочется. Не каждый готов существовать по средствам. Хотя по мне, ратники получали нормально. И никто из них ни в чём не нуждался. Но, видимо, Вите этого было мало.

— Я поймал чухонца. Припугнул его, и он рассказал много чего интересного. В общем, как ты знаешь, у вэтте есть торговый патент…

Пришлось с умным видом кивнуть, чтобы не выглядеть круглым дураком. Хорошо, что Лихо подсказала:

— Право нечисти сс… торговать. Не всем его дают.

Эх, если бы Витя знал, кто тут по соседству с ним едет, обделался бы от страха.

— Вэтте скупают множество артефактов, продают их рубежникам, имеют обширные торговые связи у себя на родине. С определенной периодичностью у них ездят караваны, которые охраняют рубежники. Хотя кто рискнет грабить вэтте?

— Судя по тому, куда движется этот разговор — мы.

— Нет, мы не грабители. Потому что под видом обычных артефактов, которые описаны и зарегистрированы, в караване всегда оказываются несколько редких. Неучтенных.

— И как вэтте это проворачивают?

— На