Мертвые берут наличными - Марина Сергеевна Комарова

столешницу. И тут в воздухе треснуло, как при резкой смене погоды. Или… как если бы кто-то наконец отпустил нечто, зажатое в кулак.

За его спиной прозвучал мягкий голос:

— Спасибо вам большое.

Джувон обернулся. В дверях стоял ендон. Он выглядел не таким, как в день ритуала, то есть не призрачным и не дрожащим. Напротив, сейчас в нем было больше человеческого, чем раньше. Он даже казался… почти настоящим. Все еще бледный и с легким свечением под кожей, но странно… радостный.

— Ты… — начал Джувон, а потом махнул рукой. — Ладно, глупо спрашивать, как ты. Чайник поставил?

— Угу, уже хватило сил на такое! Чувствую себя лучше, — просто сказал ендон. — Благодаря вам. Я снова… целый. Не до конца, конечно. Но я могу снова нормально существовать. Могу ходить по этому миру. Могу услышать, когда дети зовут. А главное, что они теперь свободны. Потребуется время, чтобы избавиться от кошмаров, но прогресс идет.

Джувон шумно выдохнул. Некоторое время ендон ничего не говорил, будто вслушиваясь в утреннюю тишину за окном, а потом добавил:

— Мокхвагви больше не держит их. Они ушли. Куда должны были.

Из коридора вышел Геджин, почесывая затылок и зевая:

— Трогательно. Душевно. А теперь напомни, милый ты мой дух, как насчет долга?

Ендон чуть склонил голову:

— Я помню. Я отдам. Просто… не все сразу. Мне еще нужно набраться сил. И у меня есть дела, и в этом, и в том мире тоже.

— Мило, — пробурчал старик. — Только не исчезай, как в прошлый раз. А то я свечку тебе на могиле поставлю и скажу: «Тут жил, потом смылся».

— Обещаю, — тихо рассмеялся ендон, а потом добавил: — Спасибо. Вы стали мостом между теми, кто ушел, и теми, кто еще здесь. Не дайте себе разрушиться. Это редкий дар.

Джувон хотел спросить, что он имеет в виду, но ендон… исчез. Как будто растворился в утреннем свете, оставив после себя легкий запах ландышей и древесины.

* * *

Спустя пару дней стало ясно, что ритуал сработал. Зеркало, запечатанное и спрятанное, не подавало признаков паранормальной активности. Дом Геджина снова стал просто домом, пусть и не вполне обычным.

Старик пояснил, что в таком состоянии мокхвагви менее опасен, чем если попытаться его добить. Это может навлечь последствия, с которыми разобраться будет в разы сложнее.

А вот в детдоме все изменилось.

Дети начали спать спокойно. Больше не было ни тревожных пробуждений, ни истерик, ни шепчущих голосов в ночи. Даже самые чуткие воспитатели признали: атмосфера стала легче. Словно что-то убрали из самого воздуха, как бы это странно ни звучало.

Пэ Тэквона арестовали — дело о финансовых махинациях и использовании детского труда было почти готово. Свидетельства, документы, переводы на счета… Все это всплыло в ходе расследования, о котором Енчжу узнал из звонка Нам Чжэу.

— Этот директор, — говорил инспектор с характерной сухостью. — Не просто козел. А очень активный и системный козел. Прятал доходы, проводил детей через фиктивные программы. И, похоже, кое-что знал о «чистке помещений». Только не уверен, понимал ли он сам, что именно там чистил.

— Он знал, — мрачно ответил Енчжу. — И не только про деньги.

— Понимаешь, чем это пахнет? — хмыкнул Чжэу.

— Мистикой?

— Невозможностью доказать. Но ему и так хватит, чтобы сесть надолго.

«Если бы вы знали про мокхвагви, то потянуло бы на смертную казнь», — мрачно подумал Енчжу.

* * *

Вечером они снова собрались у Чо Геджина. Чай, кимчи, жареная курица. На этот раз продумали меню заранее.

— Ну, — сказал Джувон, — Пэ Тэквона взяли. Но все, что связано с мокхвагви… вне протокола.

— Не улики, — кивнул Енчжу. — Мы можем знать, но вот доказать никогда не получится. Если только не выложить видео, где оно вылезает из пола. Но даже тогда нас просто упекут в дурку.

— А психиатр, сошедший с ума, — протянул Геджин, — это же просто песня. Таблетки, галлюцинации, возможно… роман с креслом. Представляете заголовки?

— «Доктор видел куклу из ада. Теперь он общается с холодильником», — усмехнулся Джувон.

— Холодильник, кстати, не самый плохой собеседник, — фыркнул Енчжу. — Особенно если в нем есть соджу.

Они рассмеялись. Пожалуй, в первый раз за все последнее время в этом смехе не было ничего нервного. И соджу, конечно, в холодильнике имелось всегда.

Геджин потянулся, зевнул и сказал:

— Ну что, сопляки, может, вы теперь напомните, кто у нас главный? Кто потратил свиток, обжег руку, спас ваши задницы и колдовал в изоляционке?

— Дедушка Геджин, — хором откликнулись Енчжу и Джувон.

— Вот и славно, — удовлетворенно кивнул тот. — Тогда завтра устраиваю выходной. Никаких ритуалов. Только сериал про богов, которые не могут поделить хорошенькую девушку в красном кружевном белье. А если кто-то сунет мне еще одно зеркало, я сам себя в него запечатаю. И сожгу.

— Договорились, — сказал Джувон. — Но только если вы будете в нем выглядеть как топ-модель.

— Я и так топ-модель, просто в другой системе координат, — фыркнул Геджин, отпивая чай.

…А где-то в глубине под лестницей пульсировало черное зеркало: тихо, почти незаметно. Но теперь оно было под контролем. Потому что даже тьма может быть заперта. Если ты знаешь, как. И если рядом есть те, кто не отступит.

— А как вообще… — начал Джувон, поведя плечами, будто сгоняя остатки липкой тяжести. — Как могут наказать тех, кто связан с нечистью? Ну, по-настоящему. По-человечески, так сказать. Если все, что они делали, никак не отнести в полицию? Шепот в темноте и тени в зеркале к делу не пришьешь.

Он посмотрел на Геджина, который в этот момент усердно размешивал рис с остатками соуса от курицы и клал себе в миску больше, чем мог бы съесть даже в лучшие годы.

— Вы как-то говорили, что у этой дряни свои законы. И своя система расплаты.

— Говорил, — кивнул старик, не поднимая глаз. — И не зря. Мир теней — это не суд с адвокатами и милыми стенографистками. Там не важно, дал ты взятку или подделал документы. Там все считается иначе. По следу, что остался после содеянного.

— Что вы имеете в виду? — спросил Енчжу.

Геджин поднял взгляд, уже серьезный, без привычной насмешки:

— Если ты связался с сущностью вроде