Рокировка - Василий Анатольевич Криптонов

говоря, в накладе не остался. Думаю, что я давно с лихвой оплатил и своё проживание, и проживание Нади. Так что предлагаю не считаться, кто кому и сколько должен, а просто почаще вспоминать о взаимном уважении.

Дед смолчал. Небывалый случай. Я думал, он припомнит, как выручил меня в Париже, но — нет. Если и вспомнил об этом, произносить вслух не стал.

— Наверное, ты прав, — пробормотал он. — Я должен извиниться…

Это было что-то уже вовсе неслыханное.

— Передо мной извиняться не надо, — мотнул головой я. — Я выводы сделал и поступлю так, как считаю нужным. А вот извиниться перед Надей — следовало бы.

И, убедившись в том, что дед проглотил и это, я спустился с лестницы и вошёл в столовую — где Нина и Клавдия пили чай. Нину, похоже, немного отпустило, она разговорилась.

— Отвлеку вас ненадолго, дамы? — сказал я. — Клавдия Тимофеевна, прошу, пойдёмте со мной.

Со мной пошли все. Клавдия пару раз с удивлением оглянулась на следующих за нами по пятам деда и Нину, однако вопросов не задавала. Хм-м, а вот я бы на её месте уже забеспокоился. Подумал бы, что меня ведут в какое-то очень нехорошее место, где сделают со мной что-то скверное. Но я — это я, мне полагается думать таким образом. У Клавдии была совсем другая жизнь — которая сформировала совсем другие представления о людской порядочности.

— Прежде чем мы войдём, — сказал я Клавдии, остановившись возле своей двери, — я хочу, чтобы ты поняла: ничего страшного не происходит. Всё… нормально. Может быть, выглядит это и не совсем так, но в действительности…

— Константин Александрович, я ровным счётом ничего не понимаю, — робко улыбнулась Клавдия, — но, поверьте: от ваших объяснений мне становится только ещё страшнее.

— Извини, — вздохнул я. — Ладно, прошу.

Я открыл дверь. Клавдия переступила порог и остановилась.

— Здравствуйте, Клавдия Тимофеевна, очень рад приветствовать вас, будучи в вертикальном положении, — сказал Борис.

— Здравствуйте, ваше высочество, — совершенно спокойно сказала Клавдия.

И упала в обморок.

К счастью, падала она назад, я успел её подхватить.

— Видимо, самой судьбой предначертано, чтобы во время наших встреч кто-то да лежал, — философски отметил Борис, стоя рядом с кроватью с книгой аббата Кальне в руках.

* * *

Я уложил Клавдию на свою кровать. Нина села рядом и пыталась привести несчастную девушку в чувства. У Клавдии как-то невзначай расстегнулась пара верхних пуговиц на платье, и я вдруг заметил, что великий князь смотрит отнюдь не в книгу.

Да, чёрт побери, мальчик категорически выздоравливает. Если так дальше пойдёт, скоро начнёт пить, курить и материться. А там — можно и в отряд вербовать…

Тьфу ты, о чём это я опять? Сбился с настройки.

Ресницы Клавдии затрепетали, глаза открылись.

— Ну вот и славненько, — проворковала Нина. — Ничего страшного не случилось, моя дорогая, это просто обморок.

— Обморок… — пробормотала Клавдия и приподнялась, опираясь на локти.

Взгляд её пошёл по комнате справа налево. Дед, изваянием застывший у закрытой двери. Нина, сидящая на краешке кровати. Мы с Борисом, стоящие возле стола.

— Так значит, это не галлюцинация! — выдохнула Клавдия и повалилась обратно на подушки. — Господи… что происходит? Костя, ты похитил цесаревича⁈

— Я сбежал сам, — неожиданно заявил Борис. — Костя лишь немного мне помог. В конце концов, я — свободный человек, у меня есть право жить там, где я захочу.

— Конечно, — согласилась Клавдия и села рядом с Ниной, нашарила ногами туфли; Борис при этом не обделил вниманием её ноги. — Конечно, есть. Но, ваше высочество, вас же ищут…

— Это — мелочи, которые не способны заинтересовать мой величественный ум, — отмахнулся Борис.

— Но ваши родители…

— Я уже не ребёнок!

Я украдкой отвернулся и вытер слезу умиления. Давненько не видел, как глупые подростки самоутверждаются перед девушками. У Бориса подобного опыта не было вообще, поэтому сейчас его поведение выглядело — деревянней не придумаешь.

— Клавдия, — сказал я. — Ты могла бы осмотреть великого князя? Его… астральную проекцию.

— Я видела эту проекцию тысячу раз, — вздохнула Клавдия. — Если хочешь, могу расчертить её карандашом с закрытыми глазами.

— Понимаю, — кивнул я. — Но меня интересует, каково в данный момент состояние здоровья Бориса Александровича.

Клавдия озадачилась, и я, кажется, её понял. Обычно её вызывали, когда Борису делалось совсем худо. Тогда она вытягивала из его тела астральную проекцию и, как могла, латала прорехи. В лечебнице её работа была, по сути, той же самой. Без весомой причины Клавдия никогда не вызывала астральные проекции. Хотя стоит признать, что люди в Чёрном Городе — в принципе не из тех, кто ходят на плановый медосмотр. У них всё просто: пока ноги носят — работаешь, а вот как упал — тогда можно и в больницу.

— Я, разумеется, могу… — начала Клавдия.

— Вот и прекрасно, — сказал я. — Ваше высочество — прошу, ложитесь.

Борис подошёл к кровати. Клавдия встала. Она была повыше ростом, чем великий князь, но его это, казалось, не смущало. Борис задержался на пару секунд, потом — улёгся, прикрывшись одеялом ниже пояса. Я усмехнулся. Пожалуй, надо бы выделить мальчику отдельную комнату. Как бы чего не вышло, в прямом смысле этого слова… Впрочем, какая мне разница, я ведь уже решил, что после этого дела отчаливаю из Барятино.

Нина тоже встала и отступила к деду. Клавдия потёрла ладони, задышала глубоко, сосредотачиваясь на предстоящей операции.

Вот она взмахнула руками, и из тела Бориса исторглось переплетение светящихся каналов в форме человеческой фигуры.

Клавдия ахнула, я — присвистнул. Такого сияния я ещё не видел… Впрочем, на моих глазах Клавдия лечила только простых людей из Чёрного Города и — Бориса.

Но то, что я видел сейчас, отличалось от того, что наблюдал в палате дворца настолько, что я вообще не находил ничего общего.

Во дворце было переплетение тончайших ниточек, которые едва светились. Можно было видеть чакры невооружённым глазом. Если, конечно, назвать те скрюченные фигушки чакрами вообще возможно.

Сейчас в метре над телом великого князя сияла фигура, сотканная из тугих канатов. Казалось, что воздух гудит от напряжения.

— Я не понимаю… — пролепетала Клавдия, опустив руки. — Это… Это не Борис Александрович!

— А кто же я, по-вашему? — удивился Борис.

— Не знаю! Но это — попросту невозможно!

— Отлично, — сказал я Клавдии. — А теперь давай без эмоций. Представь, что ты впервые видишь этого человека, впервые смотришь на его астральную проекцию. Что ты можешь сказать?

Клавдия откашлялась:

— Ну… Это — маг, достаточно сильный для своего возраста. Наверное, уровень второй или третий… Скорее, уверенный второй. Мальчик абсолютно здоров. Его переполняет жизненная энергия, которой необходимо дать выход.

— И что это значит? — уточнил я.

— Значит, что молодому человеку нужна активность, — сказала Клавдия. — Прежде всего, физическая.

— А я говорил, что хочу гулять, — заметил Борис. — Клавдия Тимофеевна, вы не откажетесь составить мне компанию в прогулке по саду? Надежда Александровна может изменить мою внешность и сделать меня Константином Александровичем, чтобы никто ничего не заподозрил.

Наверное, впервые в жизни Клавдия не обратила внимания на сказанное членом императорской семьи. Она опустила проекцию обратно в тело Бориса и повернулась ко мне.

— Это невозможно, — сказала она, — но в данный момент загадочного недуга, убивающего цесаревича, нет и в помине! Что ты с ним сделал?

— Не так уж много, — усмехнулся я. — Всего лишь увёз Бориса Александровича подальше от человека, который пытался его убить.

— Что⁈ — хором воскликнули Клавдия, Борис, дед и Нина.

— Теперь, думаю, можно и объяснить, — вздохнул я. — Но вы все должны понимать: операция ещё не закончена. Нам предстоит самая трудная её часть — охота на живца.

* * *

Настойчивый сигнал у ворот раздался, когда мы сидели за ужином. Мы — это я, дед, Нина и Надя. Борису я принёс ужин в комнату, а Клавдия уехала ещё днём, поклявшись мне молчать об увиденном и услышанном.

Все, кроме меня, вздрогнули.

— Так, — сказал я, — ну-ка быстро сделали надменные лица аристократов! Вы сейчас выглядите так, что можно сразу арестовывать всех скопом — за версту ясно, что в чём-то да виноваты.

У деда нужное выражение лица получилось легко, у Нины — с трудом. Надя же вовсе оставалась бледной и перепуганной.

— Соберись, — положив руку ей на плечо, приказал я. — Скорее всего, они будут допрашивать нас порознь. Скорее всего, за домом следят. Скорее всего, они