Влюблен без памяти - Ольга Александровна Лисенкова

Марианна, не стесняясь, приблизилась к лорду и ласково положила ему руку на плечо.

– Благодарю за заботу, я прекрасно отдохнула! И теперь я совершенно неприлично голодна. Вив всегда учила меня, что леди ест как птичка, и ты называешь меня зарянкой, но я пока еще не совсем леди, поэтому, наверное, буду есть как тигр!

Эдвард расхохотался.

– Все для тебя, дорогая. Все для твоего здоровья. Ты не стала брать с собой артефакт?

– Его взяла Вив.

– Хорошо. Тебе надо восстановиться…

Ужин прошел за непринужденной беседой. В люстре над столом горело множество свечей, и никому не хотелось вспоминать, что обед был прерван обмороком. Марианна шутила и смеялась. Вивьен радовалась, что сестре заметно лучше, но никак не могла расслабиться, не столько видя, сколько чувствуя пламенный взгляд Юбера. «И зачем камердинер непременно должен торчать в столовой во время ужина? – смятенно думала она. – И не ест за столом с господами, и не прислуживает. Однако у милорда странные требования к своим людям…»

Не выдержав напряжения, после десерта Вивьен объявила:

– У меня новость! Милорд, думаю, для вас она будет особенно приятной.

– Да, леди Вивьен? – Он вопросительно поднял бровь.

Юбер сделал шаг вперед из полумрака. Его черные глаза блеснули, как кинжал.

– Это артефакт, – торопливо сказала Вивьен. – Вы же помните, он мне не поддавался, а теперь – у меня получилось! Больше нет нужды подвергать Марианну неоправданному риску. Теперь на ваши вопросы попробую ответить я.

– Так нечестно! – запротестовала Марианна. Ей явно хотелось оставаться для Эдварда единственной и незаменимой.

– Прекрасно! – воскликнул милорд. – Хм… Поймите меня правильно, леди Вивьен, ваше здоровье мне тоже очень дорого: мы с вами уже почти родня, но я думаю, что наши поиски не затянутся слишком надолго и ему не будет нанесен такой уж значительный ущерб.

Вивьен улыбнулась.

– Да. Конечно. Буду счастлива вам помочь.

– Пока я спала, ты уже всему научилась? И возвращаться к своим воспоминаниям, и даже обращаться к памяти неодушевленных предметов? – не поверила Марианна.

– Да. Понятно, я пока не слишком много тренировалась, но главное – этот навык мне поддался. Теперь дело за малым… Вы уже приказали разыскать какие-то вещи, которыми владели в раннем детстве, милорд?

Эдвард встал, поднялись и гостьи.

– Да, – отвечал он, – в самом деле, в гостиную принесли ящик с игрушками. Позвольте пригласить вас туда…

Глава 48

Теплое дерево паркетного пола в гостиной перекликалось с цветом массивных дверей и позолоченных портретных рам. Стены были обиты зеленой материей, окна прикрывали зеленые шторы, и три кресла в центре комнаты были такого же цвета.

– Это твои предки? – благоговейно прошептала Марианна, указывая на потемневшие портреты.

– Да. Отец лорда Орена-старшего, его дед и прадед, насколько я знаю.

Аристократы были изображены в военной форме, с орденами, в руках они сжимали сабли. Сильное фамильное сходство прослеживалось и тут – представить себе Эдварда в такой же раме и в таком же наряде было легче легкого.

– Они все служили?

– Там все время случались какие-то войны… – Хозяин махнул рукой. – Кстати, все они звались Эдвардами. Особой фантазией мои предки не отличались, верно? Если у нас с тобой родится сын, дорогая, нам нельзя будет отступать от вековой традиции.

– Ладно, – пробормотала Марианна, вмиг зарумянившись. Стрельнула в сторону жениха глазами. – А если не родится?

– Родится, – уверенно сказал он. – У нас всегда рождаются мальчики.

– А если я рожу тебе девочку?

– Мы не ограничимся одним ребенком, я полагаю.

– А если я никого тебе не рожу? – Она панически захлопала ресницами.

Эдвард обнял ее за плечи.

– Не волнуйся, дорогая, что за мысли…

– Вы еще даже не поженились, – указала Вивьен, – а уже обсуждаете имена и пол ребенка! Марианна, в конце концов, вспомни о девичьей стыдливости!

Юбер не последовал в гостиную за своим господином, и Вивьен вздохнула про себя с облегчением. Вместе с тем ей сразу стало как-то пусто и неуютно, особенно когда она смотрела на то, как обращается с Марианной лорд: с его лица не сходила полуулыбка, глаза искрились, и весь он тянулся к невесте, поворачиваясь за ней, как подсолнух за солнцем. А Марианна раскрепощалась все больше и больше, будто превращаясь в избалованное дитя.

– Присаживайтесь, пожалуйста, – спохватился Эдвард, указывая на ждущие их кресла.

На полу прямо перед ними возвышался старинный сундук, окованный железом.

– Можно я открою? – спросила взволнованная Марианна.

Эдвард ответил жестом, будто приподнимая крышку.

– Сундук перенесли с чердака, – объяснил он, – его уже отперли, даже смазали петли. Вперед, моя зарянка.

Под крышкой обнаружились пара потрепанных детских книг на разных языках, аккуратно свернутый кафтанчик на ребенка двух-трех лет и, конечно, то, что они все так надеялись увидеть, – игрушки. Марианна доставала их одну за другой и бережно укладывала на длинную банкетку. Небольшой сафьяновый барабан и одна позолоченная палочка к нему. Деревянная ветряная мельница, у которой крутились лопасти. Искусно вырезанная лошадка на дощечке с колесиками. Эдвард взял лошадку в руки и задумчиво повертел колесико пальцем.

– Не вспоминается? – спросила Марианна, сочувственно сведя брови.

– Нет, зарянка моя. Такие же игрушки, как у десятков других мальчишек из аристократических семей, я полагаю. Что там еще может быть… Я думаю, у меня была лошадка-качалка, но я ее, должно быть, разломал.

Марианна вынула ворох оловянных солдатиков и ссыпала их на банкетку.

– Кажется, все, – сказала она, заглядывая в недра сундука. – Тут, кажется, осталась только старая одежда.

– А какие игрушки были у вас? – спросил Эдвард, будто стараясь оттянуть момент, когда они поставят очередной и, возможно, финальный эксперимент с артефактом.

– Куклы… – пожала плечами Вивьен. – Кукольный домик. Были коляски с плетеной корзиной вместо люльки для пупсов. У кукол был роскошный сервиз для чаепитий. Про наряды и говорить нечего.

– Марианна не любила кукол, я знаю, – улыбнулся Эдвард.

– Это когда я была маленькой! – возразила та. – Когда я подросла, мне уже стали нравиться куклы – не пупсы, а такие… на которых были самые модные наряды. Их дарили девочкам, когда они готовились к первому выезду в свет. Только я не успела дорасти до того возраста, и такой куклы у меня никогда не было… Ладно. Игрушки должны нам подойти. Вряд ли ты играл ими, когда стал подростком, значит, они хранят память о маленьком Эдварде, до десятилетнего возраста. Но ты сейчас сказал, что я не любила кукол, и узнал ты это от меня – точнее, ты увидел это в нашем общем воспоминании, которое от тебя улизнуло, правда?

– Да, верно.

– Ты увидел меня и себя… Ах, Вивьен, ты