Я уже царь. Книга XXIX - Сириус Дрейк

время в бесчисленных беседах. Строили планы. Сражались. Умирали. Возрождались.

Колонны, которые уходили в бескрайние космические дали, подпирали само пространство. А стены, были только негласным знаком, разделяющим личное пространство. Все же даже божества любили иногда оставаться наедине с собой и строить планы. Кто-то поглощал миры. Кто-то старался ассимилироваться. Но все без исключения жили за счет почитателей, поклонников, последователей и множества других названий, обозначающих, что жители планеты знают о божестве.

И в одном из бесконечных залов сейчас стоял оглушительный смех.

— Драксия, дорогая, ну куда тебе еще в верховные богини? — смеялся один из богов. — Ты реально думала, что сможешь противостоять пустоте?

Всего в зале находилось около двадцати личностей. Каждый был всемогущим божеством в своей вселенной. Кто-то давал шанс жителям планет лично руководить своим миром, лишь слегка вмешиваясь в их дела, а те взамен превозносили их, поклонялись и делали сильнее.

Кто-то, наоборот, захватил планету, поглощая сердцевину и становясь сильнее. Может, для большинства этот путь был куда быстрее и выгоднее, но и риски были соответствующие. Как в казино поставить все на одну ячейку.

— Да я-то откуда знала, что в этом мире будет пустота! — вспылила она. — И надо же было на нее нарваться! Зараза!

Сама Драксия теперь была в форме облака фиолетовой формы. Божества редко использовали физические воплощения и любили находиться в состоянии неопределенности.

— Чего вы к ней пристали? Как будто сами не сталкивались с пустотой? — вступился за нее один из богов. Хитрость.

— Ой, ты посмотри, какой герой! — возмутился еще один. — Хитрость и Алчность. Два сапога пара!

— Какие сапоги? — вздохнул еще один бог. Кровавый жнец.

— На земле их надевают на ноги, как чехлы, — пояснил Нечто. — Верно, Пастух?

— Ага… — устало вздохнул тот.

Драксия поняла, что разговор медленно перетекает в другое русло и решила аккуратно направить тему подальше от себя.

— И что не так? — удивилась она. — Разве не ты должен первым воплотить свое сознание на Земле? — и стрельнула взглядом, конечно, метафизическим, в Нечто. — Хоть у кого-то это получается.

— Ты на что намекаешь, дура? — прогремел на весь небосвод голос Нечто. — Мой план безупречен, но занимает гораздо дольше времени.

— Ага, только какой в этом толк, если у Пастуха куда больше возможностей, чтобы добраться до ядра и поглотить его? Ты же струсил в тот раз! — рассмеялась она, наблюдая, как и другие боги постепенно подхватывают ее настроение и начинают хихикать. — Или я не права? Тебя же побил простой человек, и ты еле унес ноги.

— А что-то было такое.

— Вроде, недавно…

— Да, точно, Нечто тогда еще пытался поглощать другие вселенные.

— Заткнитесь! Вы что-то разговорились! У меня есть план, и я его придерживаюсь. И не собираюсь никому о нем рассказывать.

— Но Пастух почти сделал то, чего ты не смог.

— Да ну вас… — прогремел он, а затем, пустив несколько молний, вылетел из зала и оказался в библиотеке.

Тут хранились все знания и тайны мироздания. Любая информация, будь она незначительно маленькой, или вселенского масштаба, была записана в этих скрижалях, файлах, свитках, книгах и прочих носителях.

Нечто не любил, когда с ним так разговаривают, поэтому, чтобы не делать из этого конфликт, решил покинуть пространство. Силы ему еще пригодятся. Да и подобные разговоры велись чаще, чем хотелось бы.

Аутсайдер среди богов нередко встречается — тот бог, провалившийся с захватом мира. Кто-то косячил больше. Кто-то меньше. На счету Нечто, например, всего два случая. Причем один из них очень провальный.

Дело было в высшим мире, царь которого уничтожил себя и забрал большую часть сил Нечто. А все из-за того, что его любимый народ погиб и ему стало некем управлять. Если бы Чал Конерук не сделал того, что сделал, возможно, хаоса бы не было ни в одной реальности. Но оставшись без народа, Чал нанес сокрушительный удар по самолюбию Нечто.

Вот только незадача… Почему Чал переродился в земном мире, на который Нечто нацелился спустя столько времени после восстановления? Почему теперь?

Мало того, что Чал Конерук, так еще и его младший брат с сестрой объявились. И даже подчиненный хаосом народ высшего мира не помог. Истинный король просто пришел, посверкал короной и вернул власть себе.

— Что, тоже достала болтовня этих болванов? — раздался голос его временного союзника, Небесного Пастуха.

— С чего бы⁈ — возмутился Нечто. — У меня все под контролем. Кстати, спешу сообщить, раз уж мы в одной лодке, то тебя скоро найдут. Мои монстры зафиксировали эманации энергии Кузнецова. И скажи спасибо, что за тобой не придет пустота… Сам понимаешь…

— Н-да… — вздохнул тот. — Пустоты мне только не хватало. Я видел, что она сотворила с Драксией.

— А что насчет того человека, который не стал давать доступ к телу? Как его… Петр Первый?

— Он самый, — кивнул Пастух. — Куча проблем. Он же сказал, что все под контролем. Хотя я только что упустил одного сильного последователя.

— Сильнее, чем твой сосуд? — ухмыльнулся Нечто.

— Нет, сосуд сильнее. Его магия и состояние идеально подходят к моему астральному телу. Все же некромантия и смерть не мое. Вот тому же Кровавому Жнецу, или Тьме… Хотя у того, вроде, че-то есть на Земле.

— Че-то есть… — согласился Нечто.

— Так ты говоришь, что Кузнецов уже близко к тому, чтобы найти мой сосуд?

— Ага. Но не переживай. Я задержу его.

— А тебе какая с этого выгода? — удивился Пастух.

— Я же хаос. Я хочу посмотреть, кто из вас сильнее! Я хочу, чтобы вы сошлись в честной борьбе, образовав истинное понятие хаоса! — властно прогремел Нечто, а потом тише добавил: — Ну и если ты проиграешь, то мы с пацанами над тобой от души посмеемся!

— Забавно, что вы думаете, что простой человек сможет противостоять богу! — рассмеялся Небесный Пастух, но как-то неуверенно. — Ах да, забыл, что однажды у тебя было что-то подобное…

— Не испытывай мое терпение, Пастух! Мы идем?

— Идем-идем, — устало вздохнул тот и начал растворяться в пространстве.

— Вот и славно.

И за ним последовал Нечто.

* * *

Антарктида.

Ну да, было холодно. Да и цель находилась от меня на таком расстоянии, что было страшно.

—