Аудиториум. Часть 2 - Алекс Хай

– В таком случае идемте, Михаил Никола…

– Миша.

– Ладно, Миша… Идем, и я покажу тебе кое-что интересное…

Но не успели мы подняться по нескольким ступеням, как двери Лабораториума распахнулись словно сами по себе. Я едва успел отскочить и увлечь за собой Хруцкую.

– Ой! – испуганно взвизгнула студентка.

– ЧУДОВИЩНО! – гулко взвыли откуда-то из глубины Лабораториума. – ОТВРАТИТЕЛЬНО!

Что-то пролетело совсем рядом с нами, грохнулось на крыльцо и покатилось по ступеням. Следом из недр Лабораториума вылетел еще один непонятный предмет, затем еще. И мне показалось, что я услышал уже знакомый глухой хохот Леньки Пантелеева.

– Эй! – нагло крикнул я. – Чего вы кидаетесь? Тут же люди ходят!

Ядвига пришла в себя. Моргнула пару раз, взглянула на разбросанные предметы – мне их форма и вид ни о чем не говорили. Какие-то металлические шарики, цилиндры…

– Понятно, – вздохнула девушка. – У Евгения Родионовича опять провалился эксперимент…

Хм. Ладно, беру свои слова назад. Кажется, в Лабораториуме и правда веселились на всю катушку…

Я взглянул на спутницу.

– И часто у вас такое?

– Да постоянно, – отмахнулась Хруцкая. – Работа у нас такая… Парами дышим, с ума сходим…

И чего это такую красотку потянуло именно в артефакторию? Казалось бы, самая скучная специализация после целительства. Но Хруцкая, казалось, жила несколько на своей волне. А вот то, что девица была с безуминкой, проглядывалось уже сейчас. Интересно, что это за пары такие?

Она потянула меня за собой и осторожно выглянула из-за двери.

– Евгений Родионович, это я, Ядвига! Привела наказанного!

Из глубины полутемного холла донеслось шарканье, что-то грохнулось, кажется, даже разбилось, и я услышал негодующее ворчание. Ну точно безумный профессор. И угораздило же.

– А, Ядька, ты? – прошамкал старик и вышел на свет. Я едва удержался от того, чтобы не рассмеяться.

Евгений Родионович, кем бы они ни был, выглядел как настоящий безумный ученый. Под рабочим халатом – всем в подпалинах – красовался видавший лучшие годы распахнутый китель. Галстук был приспущен и тоже явно пострадал в ходе каких-то экспериментов. Всклокоченные седые волосы старика и седая же борода придавали ему вид совершенно безумный. Но сильнее всего выделялись глаза. У этого деда они были красными.

– Ох ты ж! – Я инстинктивно отшатнулся.

Дед расплылся в любезной и чудаковатой улыбочке, обнажив на удивление крепкие и здоровые зубы.

– О, значит, вы у нас Соколов? Пойдемте, голубчик, пойдемте… Ядька, скажи Ване, чтоб убрал отработанный матерьял!

Я замешкался на пороге, всерьез размышляя, стоило ли входить в эту обитель безумия. Инстинкт самосохранения вопил, что нужно было отсюда бежать со всех ног, но природное любопытство брало верх. Ну и Мустафин по головке не погладит. И что-то мне подсказывало, что куратор отправил меня сюда не просто так. Не было ли это небольшим знаком расположения? Если он сочувствовал таким, как я и Ронцов, не мог ли он подстроить так, чтобы я попал именно в то место, откуда требовалось стащить Голову?

Старый ученый поманил меня к себе и слегка поклонился.

– Евгений Родионович Плещеев, профессор артефактории и заведующий Лабораториумом этой богадельни, – представился он. – Прошу извинить за несколько взбалмошное знакомство. Мне никак не удается раскрыть секрет одного найденного в Дакии боевого артефакта…

Я ответил более почтительным поклоном.

– Михаил Николаевич Соколов, первый курс.

– И носитель уникальной родовой силы.

Глаза профессора улыбались, и я, как и предрекал куратор, увидел в них очень живой интерес. Почти такое же вожделение, с каким на меня глядела Хруцкая. Да уж, собрались здесь любители экзотики. Живым бы уйти.

Ядвига тем временем присоединилась к нам.

– Евгений Родионович, вы обещали, что утром он – мой.

– Помню-помню. Ты, Ядька, все соки из парня не выжимай. Ему силы еще пригодятся.

– Да я немножко. Сегодня будет просто ознакомительный эксперимент…

Чем дальше, тем интереснее.

– Тогда идем? – Я демонстративно взглянул на циферблат наручных часов. – Мне остался час до пары.

Хруцкая деловито кивнула.

– Успеем.

Профессор Плещеев проводил нас долгим взглядом, а затем направился куда-то на первый этаж и принялся греметь какими-то склянками.

– Сейчас утро, народу в Лабораториуме почти нет, – вещала по дороге Хруцкая. – Обычно подтягиваются после второй пары. Но и засиживаемся допоздна. Поэтому, Миша, имей в виду: до самого отбоя придется торчать здесь.

Я пожал плечами. Это вполне вписывалось в мои интересы.

– Ничего. Пару недель и потерпеть можно.

– Я тоже имею привычку задерживаться допоздна, – промурлыкала девушка. – Так что если решил помогать мне, придется все успевать…

– Разберемся, чертовка.

Хруцкая обворожительно улыбнулась и повела меня в самый конец темного коридора. Это место мало походило на лабораторию, какой я себе ее представлял. Мне виделись кафельные полы и стены, много белого, яркие лампы и металлические приборы. А на деле оказалось, что Лабораториум больше напоминал старинный особняк, в который свезли всю ненужную старую мебель.

Впрочем, было в этом какое-то неуловимое очарование. Создавалось впечатление, что я перенесся на десятки, если не сотню лет назад. Удивительно, как Лабораториум сохранил этот дух спустя столько перестроек и восстановлений. Возможно, не обошлось и без Благодати.

Хруцкая открыла деревянную с окошком дверь и пропустила меня вперед.

– Добро пожаловать в мою лабораторию, – с гордостью произнесла она. – Я пока что единственная третьекурсница, которой выделили собственное постоянное место для работы.

– Значит, ты и правда преуспеваешь в артефактории?

Девушка кивнула.

– Знаю, что не произвожу впечатление ученой. Но внешность обманчива, да и мне нравится сбивать людей с толку. Но я и правда талантлива в этой специализации и уже сделала несколько занятных артефактов.

– Взрываешь?

Ядвига покачала головой и подошла к массивному столу, на котором были хаотично расставлены разнообразные предметы – колбы, разноцветные шарики из различных материалов, трубки, горелки, порошки…

– Нет, я выбрала небоевую артефакторию. Будем честны – чтобы хорошенько бабахнуть, даже Благодать не требуется. Неодаренные в других странах убивают друг друга пачками и без помощи великой Силы Осколков. Мне гораздо интереснее преобразовывать силу в вещи, которые без этой силы не работали бы вовсе.

– Логично, – кивнул я. – И для какого же артефакта я тебе нужен? Что у тебя за курсач?

Хруцкая снова улыбнулась – видимо, ей льстил мой интерес. Накинув невзрачный халат на плечи, она подала мне такой же.

– Лучше застегни на все пуговицы – китель надо беречь.

– А маску дашь?

– Паров сейчас не будет. Это безопасно.

– Точно?

– Если я случайно тебя покалечу, с меня ректорат голову снимет, – резко посерьезнела девушка. – Ты же уникум! Редчайший…

– Экземпляр? – горько усмехнулся я.

– Представитель. Возможности родовой силы слабо изучены, но артефакторы должны ее учитывать при создании своих изделий. И