Ведущая на свет - Вера Волховец

Оборачиваюсь, без особого удивления, в конце концов, это вполне в характере Дэймона — промолчать из вредности.

Вот только его светлости позади меня нет. И сумки моей нет. И ключей для возвращения в Чистилище — тоже не имеется, они лежали в сумке.

Кажется…

Кажется, этот гаденыш все-таки упер у меня паек!

А вот теперь начнется история о том, как долго протянет в Лондоне Агата Виндроуз, с её запахом, который очень хорошо чувствуется демонами, когда в наличии у неё — только хрустальный шар с душой и одна шоколадка из амброзии в кармане пиджака.

И как мне, черт возьми, возвращаться в Чистилище?

Первые пять минут я топаю по улице, в надежде, что это просто идиотский прикольчик, который очень вписывается в имидж Дэймона. Взять и напугать, бросить одну, без ключей, в Лондоне, а потом, когда я голос сорву, пытаясь до него дозваться, спрыгнуть откуда-нибудь с дельным видом и спросить: «Ты чего орешь?»

Типа и не уходил никуда.

Неа.

Нету. Улица пустынна и погружается в сумерки, в переулках никого нет, в какой-то момент я взлетаю, чтобы оглядеть крыши — нет, и на них моего напарника не сидит.

Черт.

Черт, черт, черт!

Вот что это такое? Я же с ним по-хорошему? Я же старалась! Я даже от неприязни постаралась избавиться по максимуму, хотя он и очень старался от меня её добиться.

Он что, совершенно конченый? Вот почему он и внезапно амнистирован, если вот сейчас он нарочно сделал мне гадость. Просто бросил в Лондоне, полном беглого голодного демонья.

Еще бы ленточкой перевязал, вывел куда-нибудь к склепам Хайгетского кладбища, где обитает самый большой кластер группировок демонов, свистнул и пожелал приятного аппетита.

Итак — план…

План — это важно, да.

Потому что бесцельно слоняться по Лондону мне опасно. Если местные демоны решат мной закусить, то я не отделаюсь так легко, как с Генри. После истощения голодным отродьем можно восстанавливаться несколько месяцев. После стычки с бандой — можно и на годик выйти из строя.

Я обычно этого не боялась, но от меня зависит Генри…

Прикинув примерно, я решила найти какую нибудь церквушку и, ну, не знаю… Стянуть бутерброд в супермаркете по пути?

Это обязательно отразится в моем кредитном счёте, и Джо это увидит, как видит динамику у любого своего подчинённого. И озадачится, что я делаю в смертном мире и, наверное, пойдет меня искать. Это дурацкий план, но хотя бы рабочий.

Вот казалось бы, какая моя проблема, нужно всего лишь найти кого-то из работников Чистилища, дождаться, пока он откроет дверь своим ключом, и пройти вместе с ним.

Вопрос — как их найти? Сборщики душ рассеяны по всему Лондону, у меня нет информации, в каком конкретно месте есть тот или иной сборщик.

Серафимы из Департамента Защиты Смертных — эти вообще слишком быстры и практически незаметны. Упал с небес, размазал какое-нибудь голодное отродье экзорцизмом, сковал, отволок в Лимб. Поди-ка попробуй поймай такого спринтера, он экзорцизм за двадцать шесть секунд успевает вычитать. Выдохнуть. Выплюнуть… Короче, как это ни назови — но это и рядом не стояло с моими медленными чтениями.

Я отстраненно отмечаю, что вообще-то мысленный тон у меня куда более резкий, чем обычно. Да, я иду по Лондонской улице, не знаю что мне делать и очень злюсь. Но… Если так задуматься, уже с сегодняшнего утра я чувствую себя несколько не очень.

Это последствия отравления? Или что-то другое? Если это усталость, если выходит так, что я выматываю свою душу, то сколько времени я протяну, разрываясь между Лимбом и Генри? И что проще — сдать его или сбежать к нему самостоятельно, как и обещала?

Я стискиваю зубы. Оба варианта так себе. Мне не нравится вообще ни один. Чтобы не крыло настолько сильно, отламываю себе кусок шоколадки и оставляю его таять на языке.

Вкусно. Так чуть легче. Надо будет отоспаться. Доберусь до Дэймона, оторву ему голову, отберу мой паек, отдам его Генри и вот тогда-то…

Мне мерещится, будто за моей спиной мелькает тень. Быстрая такая тень… По спине бежит ледяная змейка паники. А меж тем церковь отсюда всего в двух кварталах…

Я оборачиваюсь, но никого не вижу. Совсем никого.

Нет, демон бы уже напал наверняка… они обычно голодные, агрессивные и чего не любят — так это ждать. Тем более душа лимбийца — лёгкая добыча, а я даже скрыться особенно не могу.

И всё же я прибавляю шаг. Нужно побыстрее дойти до церкви… На защищённую Небесами землю ни один демон не сунется.

На проспекте недалеко от церкви я вижу двух инкубов — стоят себе, поглядывают на проходящих мимо женщин. Ищут жертву. Видимо, есть особая прелесть в том, чтобы соблазнить религиозную девушку…

Я не могу проходить с ними рядом — почуют, однозначно, мне приходится обходить их неудобным переулком. Хотя… он короткий. Я быстро его преодолею…

По пути цапаю со скамейки чью-то забытую книгу. Неприятно, но для минуса в сводке мелкого воровства достаточно. А потом я верну. Жаль, перед хозяйкой извиниться не смогу, но у меня тут вопрос почти жизни и смерти.

Снова шорох за спиной, снова тень на секунду заслоняет от меня солнце, и смешок — ехидный, ядовитый, проходится по моей спине ледяным морозом.

Хочется сорваться на бег, до церкви остаётся всего две сотни шагов.

Но я не обманываюсь. Если мой противник настолько быстр, что я успеваю заметить только его тень, и эти две сотни шагов я пройти не успею.

А значит, надо продираться с боем. Книжку я бросаю на газон рядом — вопиющий бардак, но увы, — мне нужны свободные руки. Искать, куда её положить — не самое мудрое решение сейчас.

Клинок воли материализую уже на ходу.

Я не могу потерять ни шага на своем пути.

Когда до церкви остаётся шагов пятьдесят — с проспекта вдруг выходит демон. Ещё один. С длинными рогами отродья. Замечает меня тут же, широко скалится. Мамочки…

Нет, мне точно не отбиться. Это не поддающийся мне полуинкуб Дэймон…

По инерции я даже делаю шаг назад, стискивая в ладони рукоять своей катаны.

Шагаю и натыкаюсь на кого-то спиной. На кого-то потустороннего, потому что для людей я бесплотна. И это точно не лимбиец, я ни одного, пока сюда шла, не видела…

Черт. Теперь меня распополамят два голодных демона…

Из-за моей спины, подтверждая мои догадки, доносится глухой рык. Настолько страшный, что у меня аж волосы на