Думер - Игорь Нокс

дальше не потеряем. Во всяком случае, очень хотелось в это верить.

На лестнице мы встретили пару мужчин в деловых костюмах и ворчащую себе под нос уборщицу. На третьем этаже прошли по коридору и после очередного поворота заметили, как Евгенич входит в кабинет. Переглянулись: если уж и «прижимать» менталиста, то едва ли здесь найдется место получше.

— Ребятки, вы к кому?

Путь нам преградил упитанный мужчина в костюме. Он несколько брезгливо посмотрел на неоновые леггинсы Елены. На бейджике было написано: Станислав Иванов, адвокат.

— Мы к Виталию Викторовичу, — сходу ответила Елена, невзначай сунув руку в пакет: там лежал пистолет.

— А, — понимающе кивнул адвокат и весело подмигнул, — он вам сказал здесь его ждать?

— Ага, — ответила Елена. — Сейчас подъедет.

— Эх, студентики. Ну пойдемте, подождете у меня.

С этими словами Иванов впустил нас в свой кабинет.

— Да мы можем и тут… — начала Елена.

— Не стоит, — возразил адвокат. — Ругаться будут, что опять студенты с практикой толпятся.

Елена возражать не стала. Я потупился, но все же прошел следом. Поднимать лишний шум рискованно, а Евгенич никуда не денется, если мы для видимости немного посидим в соседнем кабинете. Дверь я специально закрыл не до конца, чтобы в случае чего видеть всех, кто пойдет по коридору.

И кого только Елена назвала адвокату? Наверное, память выдала ей какую-нибудь местную важную шишку, не иначе. В ином случае нас бы выпнули отсюда. А так думают, что мы студенты-юристы, которые ходят к кому-то с практикой.

Адвокат сел за стол, помешал ложкой кружку с чаем, вынул оттуда квадратный заварочный пакетик без веревочки, и уставился в маленький телевизор, расположенный неподалеку на тумбочке. Я невольно усмехнулся: на экране как раз замелькала пухлая рожа Иванова. Звук был тихим, сходу не разобрал, о чем говорят. Зато хорошо рассмотрел журналистку, пытающуюся сунуть ему ко рту микрофон. Так это же прямо тут и снимали!

— Нефедова, тварь, — проворчал адвокат. — Все никак не успокоится.

— … Всего один вопрос! — донеслось из телевизора. — Только один! Вы знали? Вы знали?!

— Запоминайте, студентики, — обратился к нам Иванов, заметив, что мы не отрываемся от экрана. — Когда станете взрослыми юристами, к вам часто начнет лезть всякая журналистская шваль. Будут смешивать вас с дерьмом, как эта сучка пытается. Ну ничего, это ей аукнется, — злобно сказал он и подмигнул.

Отвечать ничего не хотелось. Вот как-то сразу складывалось ощущение, что у этого Иванова что-то нечисто. А когда на экране показали, как он пытался разбить журналистке камеру, а ее саму прижать к стенке, так и вовсе мнение об адвокате сложилось, как жалком хамле, которое боится дать честный ответ на камеру.

Какое-то время мы просидели молча, поглядывая в телевизор. Это была авторская программа «Виды» некоей Анастасии Нефедовой. Разборка с Ивановым была лишь частью большого выпуска — утверждалось, что адвокат «впарил» какой-то семье обмен, забрал их квартиру и вытурил семейку аж на кладбище — мол, их новый участок где-то там.

— Врет и не краснеет! — вновь прокомментировал Иванов передачу. — Не на кладбище, а рядом. Если рукастые, дом за лето построят. Нече было соглашаться! И не оформил, а производил обмен!

И подмигнул нам.

В коридоре послышались голоса: кто-то с кем-то здоровался или прощался. И вскоре в кабинет неожиданно заглянул Евгенич. На нас он бросил беглый взгляд и, похоже, меня даже не узнал. Сказал адвокату:

— Документы подписаны, копии сами отксерите. Я поехал.

И двинулся дальше по коридору.

Прежде, чем я успел встать со стула, Елена навалилась на стол, дернула за галстук Иванова и нанесла три быстрых удара по лицу. Мне лишь и оставалось любоваться ее задницей, нависающей над столом. Адвокат ушел в отключку, и мы ринулись за Евгеничем.

Тот нажал на копку лифта, и я закричал:

— Подождите! Олег Евгеньевич!

Он остановился, дождался, когда мы подбежим. Я чувствовал, что Елена и сейчас будет рада применить силу, и потому решил сделать это первым. Ударил в грудь, заставляя менталиста скорчиться, и довершил дело ударом колена в живот.

Следователь, сориентировавшись, отворила дверь в туалет, который находился совсем недалеко, и я затолкал Евгенича туда.

— Что вы… — закашлялся он. — Да вы… Да я…

Мы плотно закрыли дверь в туалет и подперли менталиста к батарее.

— Молчать! — прикрикнула Елена, дав Евгеничу звонку пощечину. — Говорить будешь, когда я скажу.

— Ничего я вам не скажу. Вы…

— Ты меня-то хоть узнал? — спросил я, пристально глядя в его лицо.

Ноль реакции.

— Ты мне анальгин дал, а я пообещал, что неделю не буду буянить. Как видишь, я свое слово не сдержал.

Глаза Евгенича раскрылись в удивлении. За дверью раздался звук закрывающегося лифта.

— О том месте, — сказала Елена. — О подвале. О медведевских. Рассказыва…

Прогремел взрыв. Такой, что затряслись стены.

Глава 23

Запахло гарью, из-под двери полез сизый дым. Елена мгновенно выхватила из пакета пистолет и направила его в сторону двери.

Раздались крики, топот, звуки отпирающихся и запирающихся дверей, но к нам никто не шел.

— Где рвануло? — напряженно спросила следователь, не переставая целиться в сторону двери.

Вопрос она задала словно самой себе, ну а я и правда решил разобраться — чего тянуть? Не очень-то хотелось отбиваться от неизвестных в замкнутом пространстве, пока есть время, можно и на крышу перебраться или куда-то еще… В голове сразу мелькнули флешбэки о «людях в пальто», и все же я пересилил и открыл дверь.

Дым, пыль, развороченная кабина лифта.

Пустого лифта.

Лифта, в котором должен был ехать Евгенич.

— Лифт взорвался, — вернувшись ответил я, вновь закрывая дверь в туалет. — Окна проверь.

Елена подбежала к единственному окну и замерла.

Я тем временем не упустил возможности пнуть Евгеничу в грудь — для профилактики. Елена уже отняла у него деловой портфель, так что оружие у него вряд ли при себе имелось. В голове промелькнули воспоминания о рабах-стукачах, которых Евгенич или ему подобные превращали в настоящих овощей. Он и не такое заслужил.

А в окне было занятное. Две черных «волги» припарковались со стороны реки. Или они здесь и раньше стояли? Не помню, мы бежали впопыхах. Стоявший у одной из машин мужчина говорил по телефону или рации. А вот белая иномарка Евгенича… нет, на месте-то она стояла. Вот только на дорогу из нее вывалился труп накачанного водителя. Водительская дверь так и осталась открытой.

— Дерьмо, — выругалась Елена и схватила Евгенича за грудки. — Тебя убить хотели, ты слышишь?

Высказывание было весьма преждевременным, однако я и сам мыслил в эту сторону. Вот