Черный обходчик - Василий Анатольевич Криптонов

С её приходом все в отеле вздохнули с облегчением. Не будем врать: в первую очередь не потому, что соскучились, а потому, что Изольда взяла на себя изрядную часть работы, которую перед этим приходилось раскидывать на всех.

— Тимур, номер сто двадцать, — распределяла утром работу Мстислава. — Старушка, как ты любишь.

— С чего это я их люблю⁈ — возмутился я. — Феликсовну Ева вознесла. У меня с ними не клеится.

— Вот и тренируйся, — отрезала Мстислава.

— Слушайте, ну это несправедливо. И нерационально. У вас, уж простите, общий язык всяко лучше найдётся…

— Тимур, а как ты думаешь, просто статистически, большая часть наших клиентов — кто? — спросила Изольда.

— Ну-у-у…

— Смоленск — город старый. И стареющий. Население убывает. Молодые рвутся в Москву. Пожилые люди — наш основной контингент. Ты хочешь их всех свалить на Мстиславу Мстиславовну? Думаешь, так будет справедливо и рационально?

— Ладно-ладно, уела, — вздохнул я и допил кофе. — Есть, работать со старушкой.

Изольда улыбнулась. Я машинально ответил тем же.

— Кажется, кому-то пора снять номер, — заметил Денис.

Изольда запустила в него скомканной салфеткой. Ван, сложив руки на груди, смотрел на всё это, как китайское божество. Отстранённый и величественный.

— Ты, гусар, я смотрю, шибко бодрый с утра пораньше, — заметила Мстислава. — Возьмёшь девяносто четвёртый и восемьдесят пятый. По восемьдесят пятому результат нужен быстрее, ну, там сам разберёшься.

— Опять в цейтноте работать⁈ — возмутился Денис.

— Не опять, а снова. Ван — семьдесят семь, и других двоих тяни. Я вчера ещё ждала, расстраиваешь. Так, ну и с тобой, красавица. Пятьдесят третий.

— Я могу взять больше! — встрепенулась Изольда.

— Могущественная какая… Ну, бери ещё шестьдесят второй. Всё, разбежались! Сидят, понимаешь, чаи гоняют. Не в санатории!

Я встал, и тут же ко мне подошёл Даниил Петрович.

— Тимур, — сказал он, кивком поприветствовав остальных, — долг зовёт.

— Аквариум грязный? — догадался я.

— Ну а сам как думаешь. Договор-то читал?

— Нет, конечно. Я творческая личность, ещё мне всякие договоры читать не хватало.

— Там русским языком написано, что ты, не дожидаясь пинков, должен вести плановое системное обслуживание. А я уже рыбок сквозь зелень не вижу.

— Понял, после обеда заскочу.

— Добро, жду.

Глава 17

Старушка, к которой отправила меня Мстислава, оказалась совершеннейшим божьим одуванчиком. Встретила ласково, про мои дреды сказала: «Ах, какая прелесть эта молодежная мода!» и предложила выпить чаю. Я усилием воли подавил тяжёлый вздох. Было ясно, что тут придётся повозиться.

Невероятно, но факт: те клиенты, которые при встрече с нами источали недовольство, ругались и огрызались, в итоге возносились быстрее, чем вот такие — на первый взгляд кажущиеся беспроблемными. Этим наблюдением я уже делился с Денисом, и он подтвердил, что я прав.

— Тут видишь ли, какая штука. Отрицательные эмоции — по определению более яркие и разнообразные. Гнев, усталость, раздражение, ненависть, зависть — продолжать можно бесконечно, оттенков много. А положительные эмоции схожи между собой, да к тому же гораздо более недолговечны. Счастье, радость — это единственный миг. Вспыхивают и исчезают, как не было. Злишься ты, как правило, гораздо дольше. Как писал в своё время граф Толстой: все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастная семья несчастлива по-своему. С негативом работать проще хотя бы потому, что видишь, с чем работаешь. А вот с теми клиентами, которые на первый взгляд кажутся счастливыми, но, тем не менее, оказываются у нас, возни не оберёшься.

Старушка оказалась из этих, с кем не оберёшься. В связи с чем к Даниилу Петровичу, чистить аквариум, я пришёл погружённым в уныние. Проведя в номере у бабки без малого три часа, понятия не имел, с какой стороны к ней подступиться.

Даниил Петрович, приветствуя меня, вышел из-за стола, да так за него и не вернулся. Следил за тем, как я вылавливаю из аквариума рыб.

Ну, известный факт: бесконечно наблюдать можно за тем, как течёт вода, горит огонь и люди работают. Хотя, справедливости ради, вода и впрямь зазеленела, по-хорошему надо было заскочить ещё неделю назад.

— Не клеится? — спросил вдруг Даниил Петрович.

— Почему? Всё нормально. Сейчас я воду солью. Потом…

— Да я не про рыб. — Даниил Петрович присел на край стола. — Это понятно, что воду ты сольёшь и аквариум почистишь. Я про другое.

— Не клеится, — вдруг, неожиданно для себя, признался я.

— Бывает. Дело житейское. Ты, главное, руки не опускай — тогда выгребешь.

«Спасибо, Кэп», — буркнул про себя я.

— В нашем деле такое — сплошь и рядом, — продолжил говорить Даниил Петрович. — Ты думаешь, у нас самые сильные выживают?

— А что, нет?

— Конечно, нет. Не самые сильные. И не самые умные. А те, кто приспосабливаться умеют. В дверь их не пускают — они в окно. Из окна выталкивают — подкоп роют. Подземный ход завалит — в трубу лезут. И так до тех пор, пока своего не добьются.

— А если потом окажется, что зря добивались? Что жизнь положили на то, что им и не нужно было?

Даниил Петрович развёл руками.

— Да кто ж тебя знать-то может, что тебе на самом деле нужно? Моё такое мнение, что главное — сложа руки не сидеть. Тогда, даже если не выйдет ничего, самому себе сказать можешь: я делал всё, что мог. Простить себя и жить дальше, другие цели ставить. А не терзаться до гроба, что всё по звезде пошло.

Я невольно улыбнулся.

Интересно, что будет, если познакомить Даниила Петровича и Леопольда Генриховича? Это настолько разные люди, что я как-то даже и не знаю. Живые воплощения деятельности и бездеятельности Я б посмотрел. Хотя велика вероятность, что смотреть буду недолго. Плюс столкнется с минусом, и они просто аннигилируются.

Хотя может, и не просто. Может, с шумовыми эффектами… Мысль меня неожиданно захватила, и думал я её до самого окончания очистных работ.

Провозился долго, аквариум всё-таки немаленький. Поужинать решил в городе, развеяться немного. Сменить обстановку иногда полезно.

Выйдя из номера и дойдя до лифта, понял, что не взял телефон. Чертыхнулся и пошёл обратно.

У меня, в отличие от подавляющего большинства