Время совершать ошибки - Наталья Геннадьевна Молчанова

Ознакомительный фрагмент

одноклассники, что перед ним единственная родительница-кормилица… Все, все перестало для него существовать!

– КАК ТЫ МОГЛА ТРОГАТЬ МОИ ВЕЩИ! МОИ! ОНИ – МОИ!!! – орал он на мать в исступлении.

Заграва удивленно лупала глазами пару секунд, затем влепила сыну пощечину.

– Заткнись!!! – тоже крикнула женщина. – Все, что в этом доме – все мое! А ты тут временно потому, что я тебя родила! И все твое – это мое! Я удачно продала эти штучки, и даже очень!

Орлан потерял дар речи. Ему тоже хотелось чем-то стукнуть мать, но постепенно приходил в себя и осознавал меру случившегося. Все, что он приобрел в спортивной школе и что дал Беркли, все растворилось где-то в тумане. Ноль. Он – голый ноль. И снова у него ничего нет, ничегошеньки!

– Как ты могла! И разве ты мать после этого? – уже тихо выдохнул мальчик.

– Ха! Конечно! Еще вопросы лепишь?! Я сразу вчера поняла: раз ты пришел вечером неголодный и сегодня с утра ничего не ел, при этом в норме, значит ты где-то отовариваешься… Но на работу тебя не возьмут, а вот воровать – это совсем другое дело! Однако я тебя предупреждаю! – поставила руки в бока догадливая мамаша, – Если хоть что-то пропадет из дома, то я сразу же сдам тебя…

– Я ничего не крал! Мне это подарили! Это мое!!! – выдохнул он из последних сил и кинулся на балкон смотреть нанесенный урон. Куртки и приспособлений Беркли не было совсем, также пропал его любимый свитер-трансформер, подаренный Стеценко, еще пара футболок и спортивные летние штаны. К счастью, подарок от спонсоров спортивной школы – городской набор для альпинизма – мать, видимо, не нашла за подушкой. Он уселся прямо на набор и заплакал.

– Подумаешь: какой нежный! Ну, не воровал – и отлично! Пусть еще подарят! Делов-то! – шумела тем временам женщина. – Я для тебя, охламона, на вырученные деньги воды прикупила целых двадцать литров! И еды на месяц вперед! Или ты будешь питаться где-то вне дома?!?! – Заграва резво заскочила на балкон, глянула на сына. – Я не против! Не хочешь есть-пить – можешь ничего не приносить, а питаешься – значит, обязан! Да!!! Уже вон вымахал какой здоровяк!

Орлан продолжал плакать. Уже не из-за класснючих лап его мечты, а из-за своей паршивой жизни. И почему с ним всегда так? Заграва посмотрела-посмотрела, вышла с балкона, что-то бормоча себе под нос минуту, две, пять… Ему было все равно! Потом родительница вернулась к нему и треснула полотенцем по плечам.

– Сколько можно сопли размазывать?! Ты что девчонка? Если будешь кушать, то через минуту чтобы явился на кухню, а то потом не дам! И тебе завтра в школу, так что учись! – еще один хлопок по сникшим плечам. – У тебя все минута на раздумья!

Жрать хотелось и даже очень. Орлан сцепил зубы и пошел есть содержимое просроченного контейнера. Может быть, какая слеза и выкатилась еще за вечер из его глаз, но уже никому до этого не было дела.

***

Дэйв тихонько чертыхнулся на Гу Ли – китаец его явно раздражал.

– Ты спрашиваешь меня: все ли у меня в порядке? Я не ослышался?

– Да. Мне важно знать.

Парень перебирал пальцами по обшивке лимузина и нагло уставился на визави.

– Заруби себе раз и навсегда: то, что я делаю, тебя никак не касается. Ни капли.

Черные глаза стали совсем как щелки. Гу Ли тряхнул головой, но смолчал и стал смотреть в окно.

Вечер поплыл стандартно: учеба, новости, немного сети. Дэйву было откровенно скучно. «И почему у меня ощущение, что я плохо лажу с людьми? А нет, просто одни мудаки вокруг…»

– Я спускаюсь через десять минут, – на ходу он пробормотал в гаджет телохранителю.

Если честно, то он хотел раскрутить китайца показать ему еще раз раздевалки девок. Хотя ему и не понравилось особо, но это было тайное развлечение, недоступное даже за деньги, а это его неимоверно бодрило.

– Нет, не получится. Об этом надо договариваться заранее.

– Да неужели? А это не поможет? – Дэйв потряс перед носом китайца пачкой соток.

– Нет.

– Ты мне мстишь, да?

– У меня нет личных предпочтений в работе. При охране я жизнь за Вас отдам, но то, что Вы думаете обо мне, в корне неверно. Все, что меня интересует – только качественно выполнять обязанности, и все.

– Да ты что? Я видел несколько раз, как китаянки пищали возле меня, и рожа у тебя в этом момент, надо тебе сказать, была премерзкая.

– Ваши выдумки и не более.

– Нет и еще раз нет! – сжал пальцы в кулаки блондин.

– За девчонками света белого не увидишь, не то что какого-то вшивого провожатого…

– В том то и дело, что девки всю жизнь ко мне липнут, и для меня это обыденно в отличие от некоторых. И не надо тут ля-ля и про отсутствие предубеждений! Все очень – преочень даже лично! – настаивал он.

– Вы вольны думать, как хочется. Я тут Вам не советчик.

– Что тебе во мне не нравится? А? Мой цвет волос или разрез глаз? Может, характер не устраивает? Отец мало платит?

– Мы можем вернуться к Вам на 96 этаж и там мило ругаться весь вечер как десятилетние супруги. Зачем было выходить?

Дэйв шумно вздохнул и выдохнул раз, два, затем резко рванул в сторону. Он шел впереди, а Гу Ли где-то хромал сзади. Бесит. Реально его бесит, что даже его телохранитель пытается им командовать! Вообще куда ни глянь и ни плюнь – всюду одни командиры! А ты только докладывай и рапортуй, делай, как они говорят, и заодно не забывай вылизывать им пятую точку, чтобы понравиться хоть капельку больше!

Они прошли ту лестницу, где их фоткали, и Гнески нырнул в небольшой дворик перед торговым центром. Да они ходили тут уже десятки раз. Но в этот раз что-то было не то. Не успел парень почувствовать, как с двух боков к нему кинулись люди в масках, человек пять. Маски были с битами.

– Беги! – услышал он крик своего телохранителя. – Беги к торговому центру живо!

Дэйв попытался, но был не так быстр как нападавшие. Один преградил ему дорогу и сразу попытался ударить битой. Дэйв отскочил и вовремя – сзади надвигался другой. К торговому центру было явно не прорваться – и он рванул бежать назад, краем глаза замечая, что Гу Ли махается аж с тремя сразу какой-то небольшой быстро мелькавшей палкой. Увидев его маневр, все нападавшие переключились на него. И Дэйв понял: если остановится, то все, ему гаплык…

К выходу его тоже не пустят, и он принялся метаться, как заяц, по двору. Его телохранитель на удивление быстро стал расправляться с обидчиками. Минут через восемь он сообразил, что преследует его уже только один.