Опасные манипуляции - Роман Феликсович Путилов

парка, но мое внимание привлекли двое пожилых мужчин, скромно сидящих на раскладном стульчике и пеньке, метрах в пятнадцати от этого бедлама. Перед одним из них лежал открытый «дипломат», вмещавший в себя несколько пеналов с монетами, упакованных в пластмассовые капсулы. Мужчины негромко разговаривали, отпивая чай из пластиковых крышечек от термоса.

Вот эти двое вполне соответствовали образу серьезного коллекционера, который я видела в фильмах.

Я подошла, и стала рассматривать содержимое чемоданчика, ожидая, когда на меня обратят внимание.

Бросив на меня внимательный взгляд, мужчина не пеньке одним глотком допил чай, вернул хозяину портфеля свою емкость и откланялся.

— Чем могу помочь, юная барышня? — хозяин «дипломата» улыбался мне вполне искренне: — Что-то хотите продать или приобрести?

Я взглянула ему в лицо и вздрогнула.

Худое лицо, обтянутое кожей, с глубоко запавшими глазами, не имело никакой растительности и было полностью покрыто следами старых язв, Кисти рук были в таком же состоянии, среднего и безымянного пальцев правой руки не хватало.

— Напугал вас? — мужчина грустно улыбнулся: — Извините, последствия лучевой болезни. Так чем могу помочь?

— Я хотела бы продать вот эту монету. — я протянула ему Екатерининский пятак.

Мой собеседник принял монету, хмыкнул, достал из кармана небольшую лупу в кожаном чехле. Минуты две он рассматривал монету, затем поднял не меня ставшие колючими глаза:

— Могу я узнать, где вы это взяли?

Тон его мне очень не понравился.

— Наследство предков.

— Я, все-таки, настаиваю на ответе.

— Прабабушка оставила.

— А прабабушка не в Ново-Бабкино жила?

— В Старо-Бабкино…

— Вы правнучка Анны Ефимовны?

— Да, а вы ее знали?

— Я живу на этом свете последние пятнадцать лет только благодаря ей. Когда она умерла?

— Перед Новым годом. Волки задрали…

Мужчина задумался, через минуту поднял голову, вновь приветливо улыбаясь:

— Присаживайтесь на пенек, там удобно. Пятнадцать лет назад на заводе химконцентратов (мой собеседник вопросительно взглянул на меня, я кивнула, что знаю это предприятие) случилась авария, топливная капсула при транспортировке была повреждена. Не было времени на подготовку, утечка радиации могла привести к беде. Нас было трое. Капсулу упаковали, но оба мои товарища умерли, а я еще пару месяцев заживо гнил в спецбоксе нашей больницы. Моя жена узнала о вашей прабабушке, со скандалом забрала из больницы и увезла к ней в деревню.

Я был в состоянии вареного мяса, органы практически не работали, я ничего не видел, пальцы начали отваливаться — он махнул изуродованной кистью.

Через три месяца я вышел из ее дома самостоятельно, и как видите, до сих пор жив. А эту монету я подарил ей через два года после этого, на память. Видите — он ткнул пальцем в монету: — здесь отсутствует точка, что говорит о редкой разновидности. Меня тогда отправили на пенсию по инвалидности, жить на что-то надо было, вот я и превратил увлечение юности в источник поддержания штанов.

Мужчина опять задумался.

— Вас как зовут?

— Людмила…

— А меня Аркадий Николаевич. А я ведь вас помню. Вам года два было. Вы такая шустрая были, все время в каких-то лужах купались. Мне кровать поставили в сарае, возле каких-то кустов, вас от меня гоняли. Но мне кажется, что чем больше вас гоняли, тем больше вы в этот сарай лезли. Очнусь, глаза поднимаю, а вы в окошко заглядываете… Н-да. Вы знаете, Людмила, монету у вас я купить не могу, но могу дать денег без отдачи, у меня запросы скромные, доходы позволяют.

— Аркадий Николаевич, я этот пятак принесла для затравки, приценится. У меня есть более редкие монеты, которые бы я хотела продать.

— Да? Ну, если вы не боитесь, то можете прийти ко мне домой, там нам будет удобно. Сюда ценные экземпляры носить я бы не рекомендовал.

— Да это я уже поняла. Меня ваше предложение устроит.

— Как вам будет удобно — Аркадий Николаевич протянув мне визитку, предварительно чиркнув на ней адрес.

Я пообещала перезвонить и распрощалась.

Жил Аркадий Николаевич в старом двухэтажном доме недалеко от цирка. Недавно отштукатуренные и покрашенные домики с большими дворами, огороженные от суетливых улиц центра чугунной оградой с массивными кирпичными столбами. Какое интересное место, ни разу здесь не была, хотя живу радом. Поднявшись по широкой лестнице на второй этаж, позвонила в солидную металлическую дверь с тремя замками. За дверью кто-то гулко гавкнул. Стекло дверного глазка на мгновение потемнело, сочно щелкнули замки и дверь распахнулась.

Аркадий Николаевич, одетый в короткую флисовую куртку и такие же брюки, приветливо улыбнулся мне, делая приглашающий жест. Из-за ног хозяина выглядывала огромная лобастая голова ротвейлера, настороженно втягивающего воздух носом.

Я поздоровалась, осторожно дала обнюхать себя псу.

— Познакомьтесь, это Люда, это Арес, он хороший мальчик. Проходите Людмила.

Собака, удовлетворенно фыркнула и скрылась в глубине квартиры, громко стуча когтями по полу.

Меня пригласили в светлую гостиную, посреди которой стоял круглый стол, накрытый скатертью пастельного цвета. Окружающая мебель по стилю относилась к тридцатым — пятидесятым годам, но не кривые этажерки, собранные из отходов производства артелью инвалидов, а солидная, выполненная их хорошего шпона или цельного массива, с хорошей полировкой и аккуратно подогнанными дверцами.

— Присаживайтесь, Люда, я сейчас вас напою чаем!

— Аркадий Николаевич, если можно не сейчас, недавно пила. Может быть попозже…

— Хорошо, как скажете. Ну, давайте, показываете ваши сокровища.

Я выложила из рюкзачка несколько пакетов, в которых проложенные старыми тряпками и полотенцами, чтобы не соприкасались между собой, лежали мои находки. Я решила показать Аркадию Николаевичу все. Почему-то я испытывала к этому человеку, которого видела второй раз, необъяснимое и несвойственное для меня, доверие.

Издав несколько удивленных возгласов, старый нумизмат достал из шкафа две лупы, маленькую тут же сунул себе в глаз, вторую, большую, с встроенными в ручку маленькими лампочками, он положил рядом. Пока хозяин дома рассматривал содержимое пакетов, периодически удовлетворенно угукая, я рассматривала фотографии на стенах.

Вот хозяин, молодой, с копной темных волос, зачесанных назад, обнимает молодую женщину в летнем платье без рукавов, ее длинные светлые