Личный аптекарь императора. Том 6 - Егор Золотарев

забора. Что-то не так было с его телом. Он будто не мог ходить, хотя ноги не были связаны. Похоже, Грачёв успел что-то ему вколоть или напоить.

— Филатов, мы же сами здесь сгорим, — испуганно проговорил он, когда загорелся покосившийся дровяник.

А я всё ждал. Неужели этот гений-артефактор так просто дал себя убить?

В это время горящий дом начал рушиться. Провалилась крыша, свалилось крыльцо, посыпались бревна. Нет, в таком пекле он не сможет выжить. Но… Как-то мне не верится, что он мёртв.

— Филатов, я не смогу уйти и ползком не спасусь от огня. Поехали, а? — жалобно попросил Распутин.

Я ещё немного подождал и, откупорил пробирку с «Ледяной пеленой». Через пару минут всё вокруг покрывал толстый слой льда.

— Да ты… даже не верится, — выдохнул изумленный Распутин.

Он уже дополз до дороги и с широко раскрытыми глазами осматривал царство льда, которое ещё недавно было пеклом.

Я велел ему оставаться на месте и подогнал машину поближе. Затем помог забраться на заднее сиденье и повёз обратно к тюрьме.

Настроение было из рук вон плохое. Не знаю почему, но я не верил в смерть артефактора. Но и выжить он не мог. Хм…

* * *

Платон Грачёв стоял в тени деревьев и следил за парнем, который каким-то невероятно сильным горючим средством облил дом. Кто он такой? Кажется, Распутин назвал его Филатовым. Неужели он и есть тот талантливый аптекарь, про которого столько различных слухов? Надо будет к нему присмотреться.

Грачёв улыбнулся и двинулся вглубь леса…

Глава 2

Всю дорогу до тюрьмы Распутин пытался уговорить меня отпустить его. Сулил большие деньги, драгоценности и прочие блага, но я даже не слушал его.

Все мои мысли были только о Платоне Грачёве. Он увидел меня, когда я поднялся из кустов, и очень быстро среагировал. Такое ощущение, будто ожидал нападения. Неужели увидел меня, когда я подходил к Распутину? Тогда почему ничего не предпринял, а как ни в чём не бывало подошёл к старику и начал его запугивать своими артефактами? Или всё-таки для него моё появление было неожиданностью?

— Саша, может, ты хочешь, чтобы я извинился перед тобой? Так я готов! — услышал я, «вынырнув» из своих мыслей. — Могу даже на колени встать.

— Было бы неплохо, — пожал я плечами, и в это время вдали показалась крыша тюрьмы. Мы подъезжали.

— Умоляю, прости меня за всё! — он молитвенно сложил руки, хотя в антимагических кандалах это было довольно сложно сделать. — Я просто хотел поднять свой род. Добиться хорошей жизни для своих детей и внуков. По-другому мы, лекари, никогда бы не смогли обойти вас, аптекарей.

— Это мало похоже на извинение, — усмехнулся я. — У всех свои причины. Но не все подставляют других и превращают их жизнь в ад только для того, чтобы их дети ели из серебряной посуды.

— Мои едят из фарфоровой, — тут же добавил он.

— Не важно. Ты должен понести наказание.

— Ублюдок! Тварь! Филатовское отродье! Ненавижу тебя! — он кинулся на меня, пытаясь схватить за горло.

Пришлось съехать в кювет и утихомирить его нажатием на болевую точку на груди. Распутин засопел, не в силах вздохнуть. Больно, сам знаю. Но очень эффективно. Теперь он думает не о том, чтобы навредить мне, а весь сконцентрирован на пульсирующей боли, разносящейся по всему телу.

Я довёз его до ворот тюрьмы и подозвал тюремщиков. Те, увидев сбежавшего осужденного, с облегчением выдохнули, вытащили его из машины и засыпали меня вопросами. Следом прибежал какой-то начальник, которому я тоже рассказал про артефактора, и как нашёл осужденного в заброшенной деревне. На его лице было напсиано такое искреннее изумление, что я еле сдержал смех. На вопрос, что у меня за способность, я снова прикрылся тайной рода. Больше он не задавал вопросов. Похоже, здесь все уважают тайны и не суют нос не в свои дела.

У меня взяли номер телефона, записали имя и отпустили, предупредив, что возможно нужны будут мои показания. К счастью, никто из тех, кто находился в зале, не умер, но многие с отравлением попали в лечебницу. Будут искать виновных. И хотя я рассказал, что видел Платона Грачёва вместе с Распутиным, начальник ответил, что такое дело одному не провернуть, поэтому будут искать не только его, но и тех, кто ему помогал.

Я вернулся к парковке, где меня ждал не только охранник, которого я высадил из-за руля, но и сам начальник службы безопасности. Он выглядел напряженным и нетерпении прохаживался у машины.

— Ну наконец-то! — всплеснул он руками и напустился на меня. — Скоро я снова поседею из-за тебя. Не для того я охрану к тебе приставил, чтобы ты один неизвестно куда ехал и неизвестно чем занимался. Я, конечно, понимаю, что ты молодой, кровь горячая и тому подобное, но я отвечаю за тебя. Понял? Я! — он ударил себя кулаком в грудь.

Похоже сильно перенервничал.

— Не надо за меня отвечать. Я с самого начала был против охраны. Не маленький, сам разберусь со своими проблемами.

— То, что произошло во время казни, ты называешь «своими проблемами»? — рявкнул он и выжидательно уставился на меня.

— Да. Я считаю, что враги моей семьи — это мои враги. А со своими врагами я сам расправляюсь. Без чьей бы то ни было помощи. Ясно? — твердо проговорил я, выдержав его тяжелый взгляд.

— Как хочешь, но я доложу о произошедшем твоему отцу и деду. Григорий Афанасьевич сказал, что у тебя появились какие-то срочные дела. Он даже не представляет, чем на самом деле ты занимался.

— Делай как знаешь, — пожал я плечами и сел в машину на пассажирское сиденье.

Начальник службы безопасности ещё немного попыхтел и, крепко выругавшись, сел за руль.

Всю дорогу до особняка мы молчали. Он то и дело бросал на меня недовольный взгляд и изредка что-то невнятно бормотал, а я смотрел в окно и вспоминал до мельчайших подробностей то, что происходило в деревне. Только сейчас я понял, что не видел, как Грачёв заходил в дом.

Я помню, как он побежал в сторону крыльца, затем услышал удар, будто дверь захлопнулась. А может и не дверь, а калитка, например. Похоже, я просто додумал, что Грачёв зашёл в дом, но на самом деле этого не было.