Чёрный огонь Венисаны - Линор Горалик

этих книжек Агате явно не будет: одна называется «Совершенно честная книга о том, как готовить лучшие и наиболее дешевые блюда на всю семью», а вторая – «Еще одна совершенно честная книга о том, как готовить лучшие и наиболее дешевые блюда на всю семью». Но вот какая штука: Агата отлично помнит, что на форзаце всех книг слепого Лорио стоял большой и очень красивый оттиск, который Лорио наносил на книги, прижимая резную печать к пропитанной чернилами тряпочке в специальной плоской коробке: на оттиске красовался его кот, сидящий прямо на том месте, где располагалась лавка, – в переулке Трех Влюбленных, около перекрестья стра’ Стеволо и улицы святой Алексы (покровительницы бессонных, фантазеров, печатников, тех, у кого сломаны конечности, вымышленных существ и сердцеедов). Вот чем было клеймо слепого Лорио: маленькой картой, помогающей отыскать его лавку, – и теперь Агата очень надеялась, что и в дурацких бесполезных книгах Джины тоже есть какое-то такое клеймо. Тогда Агата узнает хотя бы название книжной лавки и улицу, где лавка стоит, а дальше…

Дальше надо будет уговорить Джину взять Агату с собой на рынок – ведь Агата такая хорошая помощница, неужели и на рынке ей не найдется дела? Ну а рынок – это сердце города, оттуда уж Агата найдет, как добраться до лавки. От воспоминания о родном ма’Риалле с его страшным гамом, и огромными рыбами, и морским запахом, и о лабиринте крошечных улочек, разбегающихся веером от рынка и таких знакомых Агате по их с Торсоном тайным вылазкам в город, сердце Агаты вдруг пропускает удар. Торсон. Агате нельзя думать о Торсоне. Агате нужно полировать, полировать, полировать клубнем серебрянки вот эту костяную вилку, Агате нужно доказать Джине, что она самая послушная, самая полезная девочка на свете, а еще Агате нужно улучить свободную минутку, одну свободную минутку, и…

Внезапно нож, которым Джина разделывает козленка, с грохотом валится у нее из рук.

– Вон! Вон! А ну вон!.. – кричит Джина страшным голосом.

Страшно перепуганная Агата смотрит туда же, куда и Джина, – и взвизгивает: огромный крылан висит на переплете распахнутого окна, крылан размером с порядочную кошку, и внимательно смотрит на Джину. Что-то не так с этим крыланом, и его размер тут совершенно ни при чем; он разводит крылья – и зеленоватое марево за окном становится ярко-зеленым: тело у крылана малахитовое, а перепонки крыльев – изумрудного прекрасного цвета, и не будь он сам настолько жутким, Агата бы, пожалуй, восхитилась такой красотой. Но вот в чем беда: на секунду Агате кажется, что лицо у этого крылана какое-то… человеческое, что крылан похож на пожилого мужчину с морщинами вокруг глаз и большими одутловатыми щеками.

– Вон, вон, вон! – кричит Джина и хватается за нож.

Жуткое существо в окне прикрывает глаза, взмахивает крыльями и взмывает вверх. Джина тяжело опускается на табуретку.

– Что… что это было? – задыхаясь, спрашивает Агата.

Джина молчит, и тогда Агата не выдерживает.

– Ну скажите вы мне хоть полслова! – сердито говорит она. – Не врите, вот и проблемы не будет!

Джина раздраженно смотрит на Агату, и вдруг Агата понимает, что Джина может запросто выгнать ее из дома – интересно, куда Агата тогда денется? Пойдет попрошайничать, в самом деле? Сердце у Агаты екает, но Джина, уставившись на разложенное посреди стола мясо, вдруг медленно говорит:

– Ресто. Это был ресто.

– Это был что? – не понимает Агата.

Осторожно подбирая слова, Джина говорит:

– Это было то, что остается от человека, когда его сердце перестает биться в Венисальте.

– От любого? – потрясенно спрашивает Агата.

Джина кивает.

– Зачем он прилетал?

– Поговорить, – отвечает Джина тихо. – Твои ресто всегда хотят с тобой поговорить.

Агата вспоминает капо альто Оррена и вдруг представляет себе, что тот приходит к ней поговорить – да еще и не просто приходит, а прилетает в виде огромного малахитового крылана с лицом капо альто Оррена. Агату передергивает. И ведь наверняка Оррену было бы что сказать Агате, вот только хочет ли она это слышать?

– А про что они хотят поговорить? – сдавленно спрашивает она.

– Ты и сама большая любительница болтать языком, я вижу, – отвечает Джина резко. – Ни о чем хорошем, уж поверь мне. Да и не получится у тебя с ними поговорить, дурочка.

– Почему? – спрашивает Агата.

– Потому что ресто всегда лгут, – отвечает Джина, снова принимаясь за работу. – Не говорят ни единого слова правды. Никогда. А если ты задашь еще вопрос, то будешь полировать ложки до самой ночи и останешься без ужина.

Останешься без ужина! Агата взбешена: как можно оставить человека без еды в качестве наказания, что это за свинство такое? А главное – за что? Что же это, по мнению Джины, Агата должна жить тут дура дурой и ничего не понимать? Ладно, не так уж и важно, чтó там Джина себе воображает, в ярости думает Агата, еще немножко – и меня тут не будет, лишь бы сработал план, – а для этого Агате надо прикидываться очень хорошей девочкой. Агата улыбается Джине и с яростью трет костяную ложку клубнем серебрянки, стараясь не расчихаться от пыли. Ну же, Джина, ну же, ну же… Слава тебе, Господи, – Джина закончила разделывать тушку и вдруг обнаружила, что у нее кончилась пропитанная жиром бумага для заворачивания мяса. Удивительно – еще вчера была, лежала в шкафчике рядом с книгами, а теперь ее нет! Агата посмеивается про себя: теперь эта бумага – просто пепел в печке; ей хватило секунды, чтобы сжечь всю стопку, пока Джина выходила проверить, не несет ли ветром песок на свежевыстиранное белье.

Раздосадованная Джина идет в чулан за домом – искать там новую бумагу; Агата бросается к шкафчику и хватается за первую из двух книг.

Документ четвертый,

совершенно подлинный, ибо он заверен смиренным братом Ги, ночным чтецом ордена святого Торсона, в угоду Старшему судье. Да узрит святой Торсон наши честные дела.

Инга утащила на себя все одеяло и спит, свернувшись клубком, – она ложится очень рано и встает засветло, – но Агате сейчас не до борьбы за одеяло: она все равно не собирается спать, ей надо подумать, и подумать как следует. В теплой серой пижаме из шерсти муриоша Агата плюхается на матрасик, закидывает руки за голову – и тут в дверь тихо стучат.

Сегодня ордерро Шейсон выглядит очень уставшим – за ужином он рассказывал о драке торговцев шерстью у Душной лестницы, нескольким ордерро пришлось разнимать драчунов, и в результате ордерро Шейсон получил от одного из торговцев локтем в живот. Агата развесила было уши в надежде понять что-нибудь про то, где находится эта самая Душная лестница, да так ничего и не поняла и только расстроилась. «Уйду я с этой работы», – грустно