Адовы - Степан Александрович Мазур

На радостях от прогресса, директор даже пытался преподавать детям историю древнего мира в теории заговоров, но учительский совет отвадил его от этой затеи, когда вместо контрольных пошли анкеты-опросники, требующие информацию с пунктами «сколько в вашей семье рептилоидов?», «как часто вы пользуетесь услугами фей?» и даже «назовите всех масонов и иллюминатов среди своих знакомых, перечислив их в алфавитном порядке».

Закончилась преподавательская деятельность директора длинным эссе на тему «гуси, тринадцать и бесконечность».

Запершись у себя в кабинете, Фёдор Андреевич отныне неохотно принимал гостей. Всё больше смотрел на вырезанные ножом буквы на столе. Служили они ему не для изучения алфавита, а для вызова духов. Но самый необходимый дух, как назло, даже не думал появляться.

Задёрнув шторы, директор погрузился в оккультизм, мистицизм и мистику. Из-за двери кабинета теперь пахло сандалом и прочими благовониями, а также доносилось невнятное бормотания. Но дух Дарьи Сергеевны даже со всеми благовониями молчал.

Случалось, приходил под вечер в непроветриваемое помещение Лермонтов. Стихи читал… Из неизданного. Но про Дашу тоже ничего не говорил.

Слушая стихи, Федор Андреевич часто засыпал прямо за столом. В прошлую ночь ему даже приснилось Дарья Сергеевна. Она поманила его пальцем. А когда он приблизился, сказала:

— Когда-нибудь, я стану птицей. И буду летать в синем небе, и громко кричать га-га-га!

— Га-га-га, — пробормотал директор, поднимая щеку от стола.

На ней оказалась вмятина с буквой «Д». Настоящий щёчный пролежень.

— Фёдор Андреевич, я больше не могу, — Вероника Степановна без стука распахнула дверь, ещё с порога всем своим видом давая понять, что ведёт за собой неприятности. — Жгут, кидают, дерутся. Не общеобразовательная, а школа диверсантов какая-то. Примите меры!

Закашлявшись от дыма сандала, учительница математики ввела Сидорова и Даймона в кабинет директора.

Поймать хулиганов в коридоре оказалось проще простого. А вот что с ними дальше делать она понятия не имела. Если родителей вызывать — всё равно все к директору пойдут. Проще сократить эту цепочку и сразу самим идти.

Тучный директор приподнялся в кресле. И вдруг приоткрыл рот, глядя на гуся подмышкой Даймона.

Чудо!

А на новенького с гусиным пером за ухом он посмотрел, как на посланника. Даже глубоко вздохнул и заявил:

— Ну, наконец то!

Учительница приподняла брови, не сразу понимая к кому обращается начальство. Директор присмотрелся и снова как следует вдохнул.

— Я так долго ждал!

Он придирчиво принюхался. От всех троих пахло дымом, что ощущалось даже сквозь благовония. Лицо учительницы математики и вовсе было в саже, а старый знакомый Сидоров держался за распухший нос.

Они — давно известны. А вот таинственный, любопытный очкарик держал за шею гуся, даже не пытаясь задуматься над тем, достаточно ли тот ест капусты и когда у него по графику перелёт? Вопросы, которые интересовали Фёдора Андреевича, казалось бы, совсем не подходили молодёжи.

Новенький, однако, первым и начал разговор:

— Да что же вы сидите? Берите гуся скорее, директор! А мне давайте дневник и прочий школьный инвентарь. Бартер и дело с концом! А там уже сами решайте жить ему или умереть во имя науки и знаний.

— Чего? — опешил Фёдор Андреевич и большая, мощная причёска на голове всколыхнулась. — Гуся?

«Настоящий куст!» — наверняка подумал и гусь, так как заинтересованно притих, приглядываясь к передвижному гнезду на возвышении.

Даймон и сам осмотрелся. В кабинете висело помимо дипломов и благодарностей немало оккультных символов. А на столе стоял настоящий человеческий череп. Только без переднего зуба. Так как не все могли себе позволить услуги стоматолога при жизни. А потом не очень то и надо.

— Так гусь-то Шрёдингера! — начинал терять терпение демонёнок, устав уворачиваться от клюва птицы. — Вы что, совсем ничего не понимаете? Вас никто не предупредил?

— Предупредила, — заметно повеселел директор, расцветая в улыбке. — Моя гусыня предупредила!

Вырвавшись, гусь начал пикировать по кабинету, сначала раскидав со стола все документы, а затем лапами угодив в лоб директору.

— Спокойнее, Шрёдя! — прикрикнул Даймон. — Смирись со своей участью!

К полной неожиданности для всех, гусь вдруг уселся на голову директора и успокоился. Вроде как нашёл подходящее гнездо.

Более того, успокоился и директор. Тихо, с достоинством, как будто примеряя модную шляпу, но не тревожа гуся, он пробормотал:

— Знамение. Знак от Дарьи. Как же долго я этого ждал.

— Да что вообще происходит⁈ — завопила учительница совсем не оккультных наук, а математики, словно очнувшись от сюрреалистического сна без особого сюжета.

— А что происходит, Вероника Степановна? — повторил директор.

И набравшись смелости, осторожно его погладил. Нахохлившийся гусь, судя по виду, был не против. Пригрелся.

— Да я понятия не имею, — призналась учительница. — Ученик вот новый. А всё новое странно. По обмену, что ли, заслали? По виду вроде европеец. А что внутри — не разглядеть. Документов нет. А по очкам и причёске не определить.

— Вы откуда будете, благословенный посланник гусиный? — прошептал директор, вновь поглаживая гуся.

— Как откуда? Отовсюду. Понемногу, — важно добавил Даймон, осознав, что его гусиный дар приняли, а сам он в каких только странах не бывал.

Теперь обучение пойдёт как по маслу.

— А родители что же? Тоже интернационалисты?

Демонёнок кивнул:

— Мать в основном из Германии. Отец из Шотландии. Сестра из Египта.

— Как тесен мир, — прошептал директор. — Как многогранно человеческое наследие. Интернациональная семья — это модно, достойно и в духе современности. Действительно, откуда в такой семье взяться деньгам на дневник?

Тут он строго посмотрел на учительницу.

— Что вы хотите сказать? — спросила та.

— Что натуральный обмен во многих странах ещё в ходу, Вероника Степановна. Вот и выменивают блага на гуся.

— Конечно, так практичнее, — согласился демонёнок. — Мне успехи нужны. Чтобы к тётке можно было пойти работать.

— Вот видите! — поднял палец директор. — Ребёнок, а уже о работе думает. Наверное, ещё и о доме думает. Да, молодой человек?

— Мой дом там, где моя семья, — важно добавил Даймон. — Но мне учиться надо, чтобы в блогеры не попасть. Видали мы этих блогеров.

Тут он посмотрел на Сашку, а тот гордо вскинул подбородок.

— Золотые слова, юноша, — сказал директор, повернулся к учительнице, затем к окну. И улыбнулся, разглядев за занавеской начинающуюся грозу. — Какой чудесный день. Не находите, Вероника