Я вернусь в твой сон - Юна Ким

Вскоре из вечернего тумана им навстречу вышел статный мужчина в белом облегающем пальто и лакированных ботинках. Серебряная маска тигра полностью закрывала его лицо, придавая загадочности. Сквозь отверстия для глаз блеснули голубые огоньки. Избегая встречи с ними, булгэ и мрачные жнецы покорно потупили взгляд и низко поклонились.

– Доброго вечера и полной луны, – в один голос произнесли Дон Юль и Ван Хёль.

– Доброго вечера и полной луны, – ответил Сухоран и остановился перед трещиной на асфальте. – Господин Дон Юль, уберите за собой. Иначе завтра у смертных появится много вопросов. Хотя… я сделаю это быстрее.

Сухоран громко топнул, и края трещины срослись. После этого он приблизился к барьеру Паутины перекрестка и с нескрываемым любопытством рассмотрел Ан Виёна.

– Ван Хёль ошибся, он не единственный, кто видит Ан Виёна сквозь барьер, – сказал Сухоран, после чего обошел взглядом всех присутствующих. – А у вас тут очередная стычка?

– Нет, – поспешил объяснить Ван Хёль. – Между нами и булгэ возникло недопонимание. Мы просим извинить нас за это.

Усмехнувшись под маской, Сухоран медленно приблизился к главе мрачных жнецов и посмотрел ему в глаза.

– Господин Ван Хёль, вы побледнели, – весело произнес он. – Мрачный жнец побледнел! Надо рассказать эту шутку Совету Небес… Итак, пока длится суд над Ан Минджуном, все должны быть начеку. Предсказания менбусина будут уничтожены. Поэтому могут сдвигаться часовые пояса и открываться врата в мир мертвых. Нельзя допустить, чтобы души сбежали. Но господин Дон Юль временно отстранен от своей должности. Он мешает слаженной работе.

– Вы уверены? – засомневался Ван Хёль. – Сейчас не самое удачное время для смены руководства.

– Теперь булгэ подчиняются моим приказам. Я лично займусь Ан Виёном и обстановкой в Сеуле. Тех, кто против этого, ждет арест.

Среди булгэ покатилась волна возмущений, но Дон Юль заставил своих подчиненных замолчать, дыхнув на них пламенем. Булгэ поняли намек и неохотно поклонились Сухорану. На их лицах читалась смесь озадаченности и неловкости. Мрачные жнецы тоже исподлобья косились на пса и перешептывались. Дон Юль просто обязан был взбунтоваться, ведь минутой ранее они с Ван Хёлем чуть не разорвали друг друга в клочья из-за Ан Виёна.

– Господин Сухоран, – прорычал пес, – если вы хотите добиться уважения булгэ, докажите им свою силу. Снимите барьер Паутины перекрестка и попробуйте лично поймать Ан Виёна.

– Дон Юль, остановись! – воскликнул Ван Хёль и осекся, удивленный тем, что помогает булгэ. – За подобные выходки тебя арестуют.

– Не суетитесь, господин Ван Хёль, – надменно ответил Сухоран и вздернул подбородок. – Я покажу, на что способен пэкхо.

Булгэ и мрачные жнецы столпились за спиной Сухорана и пристально следили за его движениями. Пэкхо деловито поправил манжеты белоснежного пальто, казавшегося фраком иллюзиониста на его мощной широкоплечей фигуре, и чуть слышно произнес заклинание.

Словно по волшебству, вокруг Ан Виёна засияла голубовато-зеленая аура. Но дальше произошло непредвиденное. Как только барьер вокруг Ан Виёна исчез, парень извлек из-за пазухи бамбуковую тансо, поднес ее к губам и сыграл витиеватую мелодию, схожую с трелями соловья. Его тело постепенно стало прозрачным и растаяло в вечерней мгле.

– Зачарованная тансо! – расхохотался пес, и неожиданно красные огоньки в его глазах погасли, а черная шерсть перестала колыхаться на ветру, будто само время остановилось.

– Глупец Чо Мингли… – всего-то и успел произнести Сухоран, замерев с вытянутой вперед рукой. Как и пес, он был обездвижен чарами тансо, но еще пытался шевелить губами.

Ван Хёль и его отряд мрачных жнецов тоже застыли в разных позах, словно восковые музейные экспонаты. Перекресток превратился в подобие открыток, часто даримых на Соллаль – с блестками, вырезанными домиками и фигурками людей. Только эта открытка была жуткая и мрачная.

Красная вывеска продуктового магазинчика затрещала над нишей, где пряталась Джиён. Пушистые снежинки повисли в воздухе, перед самым лицом девушки. Из разговора между квисинами она вынесла лишь то, что Ан Виён – ходячий покойник и вот-вот обернется опасным существом. И если он ее заметит, то это закончится плохо.

Глава 31

«Мелодия, сыгранная Ан Виёном, не действует на смертных? – удивилась Джиён и похлопала себя по раскрасневшимся от мороза щекам. – Неважно! Пусть Ан Виён и убил тех существ, но я еще жива!»

Набравшись смелости, Джиён вышла из укрытия и без оглядки побежала к перекрестку. Онемевшие пальцы ног ломило после долгого стояния на месте. Но Джиён не могла поддаться боли, опасаясь, что Ан Виён затаился где-то поблизости и вот-вот догонит ее.

Место, где стояли квисины, было уже близко. Джиён свернула за угол, стараясь не смотреть на их застывшие фигуры, и от страха чуть не проскочила дом своей бабушки. Выругавшись, она вернулась к калитке и перелезла через метровую каменную ограду.

Среди сада с отцветшими вишнями и декоративным мостиком стоял белый одноэтажный дом. Гон Сону и рабочие пока не занимались его внешней отделкой, поэтому вид у стен был изношенный. Трещины, дождевые подтеки, сгнившие балки – все это выглядело как декорация для фильма ужасов, что вполне соответствовало ситуации. Добежав до входной двери, Джиён немного успокоилась и отдышалась. Ан Виён за ней не гнался. В саду и за его пределами не было ни души.

Старый замок на днях заменили кодовым. Джиён ввела комбинацию цифр, которую прислал в сообщении Гон Сону, но дверь не поддавалась.

– Ну же, открывайся! – умоляла Джиён, тыча пальцем в круглые кнопки замка. – Неужели переохладился? Если завтра не заработает, придется потратиться на ремонт.

Чуть ниже кнопок находилась замочная скважина. Джиён раздраженно тряхнула рюкзаком, и выпавшая из него связка ключей со звоном ударилась о порог дома. Следом вниз полетел белый шелковый мешочек, забытый в такси матерью Ли Хёна. Серебристый шнурок на нем развязался, и на плитку высыпались мелкие белые цветки, перемешанные с красными ягодами. Джиён подняла мешочек и вставила ключ в замочную скважину, соображая, в каком направлении его нужно повернуть. В панике ее мозг попросту отключился, а руки дрожали от нервного напряжения. Такое с ней случилось впервые. Когда раздался долгожданный щелчок замка, она вбежала в прихожую, заперев за собой дверь на щеколду.

Внутри было холодно, и изо рта Джиён пошел пар. Спать ей предстояло в верхней одежде. Рабочие не топили ондоль[49], а трубы для подогрева водяного пола они еще не провели. Пробравшись на кухню сквозь банки с голубой краской, коробки и шпатели, Джиён нашла в старом серванте бутылки с водой и, отпив из одной, задумалась:

«Я точно видела тех существ! Это не сумасшествие