Ведьмак из СПб - Алексей Стацевич

которой стояла односпальная кровать с лежащей на ней – спиной к гостям – дедушкой лет восьмидесяти.

Дождавшись, пока все любопытствующие зайдут в комнату, Волков приподнял матрас, сунул руку в образовавшуюся щель... а вынул ее уже с зажатой в кулаке охапкой денег.

– Клавдия Ивановна! – ахнула Нинка. – Да как вы могли?

– Да уж, не ожидали мы от вас такого, честная вы наша! – с ехидной улыбочкой прошелестела Рита.

Степка, удрученно покачивая головой, промолчал.

– Да я честно не брала! Не знаю, откуда они там! Это какое-то недоразумение! – запричитала Клавдия Ивановна.

Собравшиеся ей не поверили.

– Она действительно не брала эти деньги, – не стал портить бабе жизнь Волков. – А хотите знать, кто взял? А вот он! – и указал пальцем на деда.

Несколько секунд, пока жильцы обдумывали услышанное, в комнате стояла полнейшая тишина.

– Папа не мог взять, – наконец выдавила Клавдия Ивановна. – Он слепой и не ходячий. Ноги уже год как парализовало.

– Думаете? – ухмыльнулся Макс и резким движением сдернул одеяло с неподвижно-лежащего старика.

– Максим, прекратите!

Но Волков Клавдию Ивановну не послушал. Привычным движением вытащив из кармана булавку, он «освободил» ее от колпачка... и уколол деда под колено.

Тот дернулся и вскрикнул от боли. А затем повернулся, глядя на Макса полными злобы глазами.

– Папа... – ахнула Клавдия Ивановна. – Ты... ты... ты что, чувствуешь ноги? И видишь?

– А ты как считаешь, дура старая? – проскрипел тот.

– Но... но зачем ты меня обманывал?

– Полагаю, Клавдии Ивановне с отцом нужно многое обсудить. Так что давайте оставим их наедине, – порекомендовал соседям Волков и первым направился к выходу из комнаты. Остальные потянулись следом. У самого порога он протянул блондинке по прежнему зажатые в кулак купюры: – Это, кажется, ваше.

– Да, точно, мое, – смутилась та. – Спасибо вам. И простите, что разгромили комнату. Мы сейчас все приберем!

Волков улыбнулся: жить в коммуналке оказалось веселее, чем он мог себе представить.

Глава 17

На следующее утро после обнаружения украденных Иваном Кузьмичом денег, Волков вновь отправился на работу. Была пятница, а значит – последний рабочий день перед выходными. В которые можно было бы заняться чем-то полезным. Например – наконец-то выспаться!

Уже вполне привычно толкнув дверь с табличкой «Мы – соседи!», Макс зашел в штаб-квартиру.

– О, Волчок, привет!

– Привет, Сонь.

Краем глаза подметив, что сегодня Романова одета в короткую черную юбку и белую блузочку, Волков прошел к своему месту и, уперев ладони в спинку стула, повернулся к ведьмачке.

– А как же любимый цвет питерского дождя и асфальта? Или неба? Или как ты там вчера говорила?

– Цвет дождя и питерского неба, Волчок.

– И куда он делся?

Рыжая пожала плечами:

– Сегодня у меня другое настроение. Хочется не кофе, сигареты и стихов... а солнышка после дождя!

– Солнышка? Неужто влюбилась? – усмехнулся Макс.

– В тебя, что ли, Волчок? – отпарировала Романова. – Я не завожу интрижек на работе, вон можешь у Хаба спросить.

Макс, немного раздосадованный этим «в тебя, что ли?», присел на стул. Нет, он и не думал задавать свой вопрос на полном серьезе, подразумевался юмористический окрас. Но вот ответ... был немного обиден.

Кстати, насчет Хаба!

– Никого еще нет? – решил Макс сменить тему. – Мы первые, что ли, пришли?

– Ну почему же нет? Сидя с самого утра в своем кабинете заперся, Робби так вообще на диванчике в комнате отдыха ночевал... Вот Хаб и Ник да, задерживаются. Хотя у них, – она взглянула на часы, – есть еще около пятнадцати секунд, чтобы не опоздать.

Едва девушка закончила фразу, как в прихожую штаб-квартиры ввалился запыхавшийся Поздняков.

– Фух, успел! – обрадовался тот. – Ненавижу опаздывать!

Поздоровавшись с присутствующими, Николай отправился в кабинет Ивана Петровича, а к Соне и Максу присоединился Шварц. Глаза аналитика были покрасневшими, а сам он – заспанным и опухшим.

– Бессонная ночь, Робби?

– Угу, – буркнул тот. – До утра сидел корпел над одной прогой для работы...

– Сделать тебе кофе?

– Будь добра.

Романова вышла.

– Получилось? С прогой? – нетерпеливо заерзал Волков.

– Получилось, – флегматично бросил Шварц, – она сейчас, вот в этот самый момент, «просматривает» записи. Надеюсь, скоро сообщит результаты.

– Отлично! Надеюсь, что они будут.

– Кстати, с тебя билеты, не забыл? – напомнил аналитик.

Брови Волкова поползли вверх:

– Я думал, ты шутишь... ну ладно, раз надо так надо!

– Шучу? А я что, похож на комика?

Невыспавшийся Шварц Максу не нравился. Невыспавшийся Шварц был каким-то едким и всем недовольным.

Вернулась Соня. Передав Роберту кружку, полезла под стол.

– Кстати, Волчок, я вчера вечером посмела тебе кое-что заказать. – Она вытащила пакет и передала его Максу. – И это «кое-что» уже привез курьер.

– Что-то заказала? Зачем?

– Чтобы ты был помоднявее. А не... – рыжая скривилась, – вот это все!

Заинтригованный Волков вскрыл непрозрачный пакет и засунул в него руку. А вытащил ее уже с зажатой в кулаке черной кожаной курткой.

– Мне кажется, тебе пойдет, – садясь в кресло, обронила рыжая. – К твоей бороде.

– Ага, ты вчера уже говорила, – разглядывая обновку, кивнул Макс.

– Примерить не хочешь? Или так и будешь разглядывать?

Волков без возражений натянул кожанку.

– Надо же, в самый раз, – удивился он. – Ты что, ведьма какая-то? Мне оберег Велеса случаем применять не нужно?

– Я просто хорошо разбираюсь... в мужских фигурах! Кстати, тебе идет. Как я и предполагала. А еще при нашей ветреной переменчивой погоде... в общем, носи на здоровье и не забудь купить себе солнечные очки, чтобы стать совсем таким, знаешь, мачо-мачо.

– Хорошо, буду носить, – усмехнулся Макс, но все же разделся – в комнате было душновато. – Спасибо, Сонь.

За разговорами Волков и не заметил, как в дверях появилась фигура Позднякова. Облокотившись на косяк, тот, без малейшего интереса наблюдая за «модной» сценкой, о чем-то размышлял.

– Что за задумчивое лицо, Ник?

– А? – встрепенулся тот. – Нет, нет, ничего... Иван Петрович просто мне кое-что сообщил... одну новость... Не бери в голову.

– А что сообщил? – не унималась Романова.

– Что надо. Вам он объявит ее позже. После обеда. Или