В памят(и/ь) фидейи. Книга первая - Лилия Талипова

раздевшись, залезла под душ. Под очень горячий душ, который отлично компенсировал отсутствие тактильных контактов с людьми. Но ничуть не компенсировал отсутствие Томаса в моей жизни. Казалось совершенно нечестным то, что он ворвался вихрем, заполонил все пространство, не оставив возможности дышать чем-то иным, нежели им. Только им одним.

Я коснулась кончиками пальцев шеи, воображая, что это его теплые касания. Представила его дыхание на губах, испустив неровный выдох, скользнула рукой ниже, провела по животу, двинулась книзу и остановилась там, где кожа чуть менялась, становясь мягче и нежнее. Тогда не то от жара воды, не то от томящего желания на щеках вспыхнул пожар, он перекидывался к вискам, застилал взор туманом, опустошал мысли от всего, кроме того, что их будоражило.

Простояв около получаса под струей почти кипящей воды, я быстро обмылась любимым гелем с кокосовой отдушкой и вышла из ванной нагишом, лишь обернув полотенце вокруг головы. Не упустив момента покрасоваться, повертелась у зеркала.

Я выглядела действительно хорошо, но лишь если смотреть издали.

Никогда не могла понять, нравлюсь ли я себе: в одни дни готова была переспать с собственным отражением, в другие плакала над отвратительными фотографиями.

Натянув хлопковое нижнее белье и черную льняную сорочку, нанесла на волосы увлажняющие средства, расчесала их и покрутила, как лопасть вертолета, чтобы стряхнуть лишнюю влагу. Попутно забрызгала зеркало, недавно отмытое в приступе особой ночной чистоплотности.

Потом, недолго поразмыслив, приготовила утреннюю порцию черного чая, вышла на крыльцо, присела на ступеньку лестницы у двери и решила дождаться момента, когда солнце поднимется. Обычно это происходило быстро. Вспомнилось, как в школьные годы во время каникул я любила залезать по ночам на крышу дома, оттуда встречать рассвет. В те моменты все выглядело таким, будто наложили правильную цветокоррекцию, даже воздух казался другим. Все еще влажный, но не удушающий своей тяжестью.

Когда я вернулась в дом, Асли по странному обыкновению, как ни в чем не бывало готовила нам завтрак. Я молча присела за стол, ждала, что она заговорит первая.

– Сегодня не просто глазунья, будет мэнэмэн. Уверена, ты еще не пробовала.

– Скоро мне нужно будет вернуться в Лондон. Надо подготовиться к учебе. Давай сходим куда-нибудь, отдохнем?

– Элисон, ты фидейя. Мы можем являться сюда в любой момент, когда захотим.

– И все же.

– Хорошо. – Она поставила на стол сковороду, чайник и чашки, разложила тарелки и столовые приборы. – Куда ты хочешь?

– Туда, куда ты поведешь, – в ответ улыбнулась я, стараясь делать вид, что между нами действительно ничего не произошло. Но ведь и правда ничего не произошло.

– Ты говорила, что убьешь за СПА, – она отпила чай. – Вот туда и сходим.

И действительно пошли. Процедуры прошли фантастически, хотелось бы заявить, что незабвенно, но, как оказалось, очень даже забываемо. После мы отправились по магазинам, вместе с тем я надеялась, что внезапный гомон голосов в голове вновь не испортит мой день, кричать на людную улицу совсем не хотелось. Накупив местных деликатесов, сувениров, одежды и прочей ерунды, зашли пообедать в «C und M». Погода стояла отличная, было на редкость тепло, а потому мы решили присесть на террасе.

Я заказала равиоли из рикотты со сливочным маслом и Грана Падано, Асли выбрала равиоли с помидорами и моцареллой, с базиликом и соусом песто. Обе взяли черный чай с местными травами. Тот обед был особенный. Я запомнила и сливочно-сырный вкус блюда, и аромат чая, и то, как солнце слепило глаза и дуновение совсем невесомого ветерка.

Это был миг, когда все замедлилось. Вернулось в привычное русло, будто никогда ничего не происходило. Мы шутили, от души смеялись, не было никакого напряжения, быть может, обе понимали, что в скором времени предстоит непростой разговор, а потому отдавались моменту без остатка, делая вид, что по-прежнему можем жить совершенно обычной, привычной жизнью.

– Интересно, местных не тошнит от гор? Ну то есть… Они ведь здесь повсюду. Мне кажется, это надоедает, – интересовалась я, покончив с равиоли и просто попивая чая, любуясь вершинами, теряющимися в сизой вате облаков.

Асли намеревалась ответить, даже открыла рот, но, заметив что-то за моей спиной, быстро прикусила язык. Я обернулась посмотреть, что ее так озадачило. Уверенным шагом к нам приближался Доминик.

– Доброго дня, – улыбнулся он.

– Привет, – я пыталась быть максимально дружелюбной ради подруги, когда сама она лишь натянуто улыбнулась и едва слышно поздоровалась.

Обстановка резко переменилась, спокойствие стало тревогой, мне стало невыносимо, будто оказалась под перекрестным огнем.

– Ник, – подступилась я, чтобы разрядить обстановку. – Ты ведь местный?

– Родился и вырос в Гриндельвальде, – не без гордости ответствовал он.

– Горы тебя не смущают? Они ведь везде – куда ни глянь.

Он сахарно улыбнулся.

– А вам не надоели небоскребы? Они ведь тоже везде.

– Вопрос исчерпан.

Я переводила взгляд от Доминика на Асли и обратно, ожидая, что она освободит меня от необходимости общаться с ним, но Асли не спешила присоединяться к беседе. Откровенно, выглядела она очень странно: была дерганой, трусила ногой под столом и таращила глаза куда угодно, только бы не ловить взгляд Доминика. А когда посмотрела мне в глаза, я поняла, что подруга в ужасе.

– Асли… Мне нужно в уборную. И нужна будет помощь, – поджав губы, я неловко кинула взор на нее, а после и на Доминика.

– Конечно, идем. Ник, ты ведь присмотришь за вещами? – как-то особенно холодно бросила Асли.

– Непременно!

Стоило нам зайти внутрь ресторана, как она схватила меня за руку: ее кисть дрожала и была страшно обледеневшей.

– Что случилось? – шепнула я.

– Идем, – проскрипела она сквозь сжатые зубы.

Мы закрылись в одной кабинке. Асли сделала несколько судорожных вздохов.

– Эли, он ведь итейе… – прохрипела она, тогда я поняла, что на ее глазах навернулись слезы, а мой затылок сжали тиски мурашек.

И все же странно, что почувствовала это Асли только тогда. Где-то глубоко внутри сидит четкое ощущение, что этому были предшествующие события, но все никак не могу припомнить какие именно.

– Как ты это поняла? – спросила я и тут же ощутила, как тревога чем-то тяжелым опустилась в желудок и натянула его в струну.

– Да от него же за милю несет мокрым цыпленком! – возвращая самообладание, Асли тревожно хихикнула, а я в ответ невесело улыбнулась.

– Я ничего не почувствовала. Ну ладно. То есть ты действительно это поняла по запаху?

– Нет, конечно! Просто осознала.

– Отличное объяснение! Допустим, хорошо. Так что будем делать?

– Странно будет просто взять и исчезнуть. Надо возвращаться домой. Дура, как я сразу не поняла… Наверняка в Гриндельвальде каждый второй итейе