Азраиль. Война Небес! Том 4 - Григорий Магарыч

эту дверь не сдвинуть, даже не поколебать? Что ж… похоже, что да. Дверь заперта особой печатью Богов. Что с ней можно сделать?

…третий удар был сильнее предыдущих двух. В этот раз я, перед тем как приложить силу, изобразил печать, взламывающую любые двери. Потолок завибрировал, осыпав всех в гробнице пылью.

— Пустая трата времени, — съязвил Морфей; по его лицу можно было определить не меньшее любопытство. Впрочем, каждый не прочь был узнать, что кроется по ту сторону стены. — Печать Богини Геральды сильнее любой другой печати, открывающей замки.

Печать Геральды?.. Всё же Морфей действительно хорош в своём деле, раз смог так просто определит печать. Я сделал шаг назад — и вновь осмотрел стену.

— Я знаю об этой печати, Морфей, — осведомил я, ощущая, как сердце бьётся чаще. — Кровь — единственный ключ, способный развеять узор…

…меня накрыли сомнения. Это место — столь важное для меня место — было заперто печатью, о которой знало не так много Богов.

— Но, если это так… — я провёл тыльной стороной руки по стене, нащупывая вырезанный узор. — У меня возникнет ещё больше вопросов.

Что ж… я прикусил мизинец; кровь окропила палец. Медленно, чуть неуверенно, приложив руку к узору, я поморщился.

Нет, не может такого быть.

Каменная стена задрожала, отодвигаясь в сторону.

— Богиня-мать… — глаза Морфея раскрылись шире. — Почему твоя кровь стала ключом⁈

— Боги мне свидетели, Морфей, — в моих глазах было не меньше изумления. — Я не знаю.

Дёрнув пальцем, я осветил тесное помещение за дверью — прямоугольное и абсолютно пустое. Практически.

— Ещё одна печать Геральды, — Морфей поймал лучом света узор на противоположной стене.

Я кивнул его словам. Кто-то запер что-то ценное — настолько, что было заперто на два замка. Как минимум. Признать честно, у меня не было ни единой мысли, что это могло быть — открывающееся лишь моей кровью.

Боря растерянно захлопал глазами.

— Снова кровь?

Я покосил глаза на Морфея; вассал понимал то же, что и я.

— Не совсем, — мой голос прозвучал с ноткой волнения. — Человек, что прошёл через одну дверь, пройдёт и через вторую, если у него есть моя кровь. Здесь кое-что другое.

Сделав шаг в центр помещения, я присел в позу лотоса и закрыл глаза. Аура внутри меня колыхнулась, озаряя всё, что способно излучать энергию в пределах радиуса видения моей Ауры.

Не вижу.

— Морфей, — подал я голос, продолжая держать концентрацию. — Ты же хочешь узнать, что там, за стеной?

— О, да, — протянул восторженно вассал, присаживаясь рядом. — Твоя история позволит мне уничтожить тебя. Если ты готов поделиться ей со мной, то я лишь сделаю то, что попросишь.

— Я видел твои способности, Морфей, — мой голос звучал спокойно, чуть тише обычного. — И готов признать, был впечатлён. Позволь увидеть то, что происходило здесь в момент создания этой печати.

Морфей желчно усмехнулся; его рука коснулась моего плеча.

— Вы уверены, босс? — насторожился Боря, не отходя и на шаг от нас. — Он ведь сможет захватить ваш разум, если захочет. Это опасно, ведь…

— Будь добр, Боря, отойди, — велел я здоровяку. — И обеспечь полную тишину и мою безопасность. В случае, если он атакует мой разум, пробей ему башку.

— Будет сделано!

Я кивнул, закрыл глаза — и погрузился в Ауру вассала.

* * *

Миг тишины — и тесное каменное помещение наполнилось голосами, оно показалось ещё более тесным оттого, что здесь находилось много людей.

— Драгомир! — окликал кто-то… и только через несколько секунд дошло, что окликают меня. — Дэвид, у нас мало времени! Действуй!

Нет, не меня, а того, в чьём воспоминании я оказался. Итак, я знаю, что тут был Дэвид Драгомир и что он тесно связан со мной; негусто, если учитывать, сколько камней в его руках было до его пропажи. Я попытался оглянуться по сторонам, чтобы понять, что происходит, но тело Дэвида Драгомира пока противилось — пока оно подчинялось ему.

— Действуй, — фыркнул он. — Ты, Халлай, слишком скор на решения. Что, если я до сих пор не уверен, правильно ли я поступаю?

Халлай⁈

Лицо Халлая — чуть узкое, бородатое, хорошо знакомое — нахмурилось; в отсветах горящих факелов, которые держали стоящие рядом люди, это было отчётливо видно. Что ж, Халлай говорил о том, что когда-то помогал Дэвиду; в этом не стоит искать чего-либо незаурядного.

— Ты в своём уме, Дэвид? — выдохнул старый мразматик, дёрнув веком. — Всё уже обговорено, решено, проспорено. Да и время не ждёт. Хочешь, чтобы Боги опередили тебя? Добрались до осколков раньше? Мало жертв?

Дэвид Драгомир, спокойный, будто в пику Халлаю, покачал головой.

— Ты знаешь, почему я медлю, Халлай. Знаешь, отчего сомневаюсь.

…я ощущал, как медленно ослабевает воля Драгомира, чувствовал, что цыганского барона терзают крайне мутные сомнения. Но я не хотел прерывать контакт — хотел сообразить, что там вообще происходит, вникнуть, а потом уже сделать выводы.

Халлай обвёл головой присутствующих; всего здесь стояло, вместе с ним, человек шесть. В темноте сложно разобрать, но… вот этот был слегка похож на Уриила — архангела с седьмого Неба, который когда-то служил мне верой и правдой.

Да, у меня когда-то были свои вассалы. И Уриил был одним из них.

Чуть мазнув глазами по второму присутствующему, я уже начинал что-то да понимать. Иблис и Харис — оба смотрят вниз, стараются не показывать своих истинных лиц так, будто чётко осознают, что воспоминания Дэвида Драгомира будут доступны другим. Далее по списку — почти один в один Эсдрас.

Ха. Я сказал, шестеро? Ошибся. Шестой находился в коридоре, откуда в настоящем времени зашли мы с Морфеем — стоял, перегородив вход.

И это, само собой, Баронк — тот самый Андаманец, который на протяжении сотни лет испытывал мою душу на прочность. Глаза его были полны восторженности, а руки… ничего удивительного, в руках его были цепи, что не позволяли Дэвиду Драгомиру перемещаться свободно.

— Ты знаешь, — повторил Драгомир, качая головой. — Все вы знаете. Моя история не закончена, этот день станет днём, когда мои дети увидят… триумф Азраиля.

Я говорил это, определённо. Однако говорил машинально, не управляя и не снабжая Драгомира информацией. Так откуда он знает о моих детях⁈

— Брось, мятежник, — Баронк багровел. — Не искушай судьбу.