Предатель выбирает один раз - Саша Фишер

глядя ему прямо в лицо сказал доктор. — И потом ему придется драться либо до победы той стороны, которую он выбрал, либо умирать. Потому что в противном случае...

Камрад кайзера выдержал взгляд доктора, но на лбу его снова выступил пот. Он подошел к стеклянному столику, снял крышку с хрустального графина и набулькал в хрустальный же стакан воды. В несколько глотков осушил его и поставил на место.

— Так куда вы отправили нового Фогельзанга? — Шпигельбергер вдруг резко повернулся к Кальтенкорблу, который все это время молча кивал словам доктора.

— В Шриенхоф.

— Ах да, Заубервальд, вы же говорили...

Раздался звук чьи-то легких осторожных шагов. Скрипнул стул рядом с окном, как будто кто-то на него сел. Шпатц осторожно приоткрыл один глаз и скосил взгляд. На фоне освещенных светом единственного на площади фонаря выделялся силуэт девушки с гладко зачесанными в пучок волосами. Шпатц пошевелился. Девушка встрепенулась и вскочила.

— Герр Шпатц? — она подошла к кровати, ее прохладная ладонь опустилась на лоб Шпатца.

— Фройляйн Лисбет? — с трудом проговорил Шпатц. Почему-то язык слушался плохо, в горле саднило от сухости.

— Молчите, сейчас! — она метнулась к столу и включила настольную лампу. Сняла с чугунной жаровни небольшой керамический чайник... Странно. Шпатц не помнил, чтобы у него в комнате стояла жаровня... Наполнила густой жидкостью чайную кружку.

— Герр доктор сказал, чтобы когда вы очнетесь, я напоила вас этой горячей микстурой, — Лисбет поставила чашку на стул рядом с кроватью и помогла Шпатцу сесть. — Мне пришлось притащить сюда эту жаровню, чтобы поддерживать нужную температуру. Давайте же, пейте!

Шпатц взял чашку и сделал глоток. Пожалуй, напиток был даже вкусным. Маслянистая пряная жижа приятно обволакивала саднящее горло, по телу прокатилась теплая волна, согревая до самых кончиков пальцев. На лбу выступили мелкие капельки пота.

— Фройляйн Лисбет? — голос Шпатца зазвучал увереннее. — Но как вы здесь оказались?

— Вы не помните? — Лисбет склонила голову на бок. — Вы были без сознания меньше суток.

— Я... — Шпатц постарался напрячь память. — Мне снилось что-то странное. Что со мной произошло?

— Вас отравили, — девушка забрала пустую чашку и поставила ее на стол. — Та царапина, которую вы получили в лесу, оказалась с подвохом.

— Подождите... В лесу... — воспоминания громоздились бесформенной кучей. Вот всплыло видение людей со скрытыми густой тенью лицами. Вот какой-то урод с шишковатым лицом занес нож... Раненый человек. Блазе, распахивающий рубашку и демонстрирующий шрам под грудью. Шпатц потряс головой. — Вы пришли утром в «Гроссман-Хауз» с доктором Ледебуром.

— Отлично, значит вы вспомнили! — Лисбет облегченно вздохнула.

— Но кто меня отравил? Я должен был умереть? — Шпатц посмотрел на свою руку. Царапина выглядела обычной подсохшей царапиной. — Вы меня спасли?

— Вряд ли, — личико Лисбет помрачнело. — Мы понятия не имеем, что это была за отрава. И отрава ли вообще. Если бы мы были в лаборатории поместья Зеппа, то мы смогли бы что-то сказать. А так... По большому счету, мы только наблюдали, что с вами происходит. Ваш организм справился сам.

— Мне снилось, что я бреду по лесу на чей-то зов, — Шпатц спустил ноги с кровати. — Сейчас ночь?

— Уже почти утро, — Лисбет бросила взгляд в сторону окна. — Скоро начнет светать.

— Все-таки, расскажите мне, что случилось, фройляйн Лисбет, — Шпатц попытался встать. Голова закружилась, чтобы удержать равновесие, ему пришлось схватиться за спинку кровати.

— Доктор сделал тому раненому бедняге операцию, и мы вернулись, — Лисбет снова села на стул у окна. — Вам стало плохо, вы потеряли сознание. У вас был очень сильный жар, и вы бредили. Нам пришлось обернуть вас в мокрую простыню, чтобы сбить температуру. Нам пришлось воспользоваться услугами ваших охранников, чтобы вас удержать. К вечеру вам стало лучше, температура спала, мы вас переодели и положили в вашу комнату. Все ушли спать, а я осталась дежурить. Мы не знали, сколько вы пробудете без сознания, к счастью, недолго.

«Скользкие илистые рыбы, — подумал Шпатц. — Я шел в темноте, вокруг меня были деревья, а под ногами — болотная жижа. И моих ног то и дело касались склизкие холодные тела».

— На что был похож мой бред? — спросил Шпатц.

— Вы чему-то сопротивлялись, — сказала Лисбет. — Будто пытались отбросить от себя что-то прочь. Но ничего определенного. Герр доктор пришел к выводу, что яд был скорее галлюциногенным, чем смертельным. И, возможно, подействовал не совсем так, как рассчитывал тот, кто его применил.

— Что вы имеете в виду? — Шпатц осторожно сделал несколько шагов. Он чувствовал некоторую слабость и головокружение, но в остальном все было неплохо. И очень хотелось есть.

— Вы с Краммом в один голос уверяли, что видели в лесу виссена того вида, который, согласно официальной информации, уничтожили уже много лет назад, — пальцы Лисбет постукивали по столу. — Поэтому их никто особенно не изучал, разве что так, в рамках личного интереса... По базовым данным, они очень вольно обращаются с растениями, выращивают всякие жуткие гибриды и насылают болезни. А также синтезируют внутри своего тела несколько разновидностей ядов. В том числе и такой, который позволяет как-то управлять своими жертвами. Не совсем так, как другие, но... Крамм и доктор поспорили и пришли к выводу, что вам достался именно этот мифический яд. И когда виссен попытался воззвать к его свойству, вы, вместо того, чтобы подчиниться, потеряли сознание.

— Мне снилось, что меня кто-то зовет, и я куда-то бреду, — сказал Шпатц, остановившись возле шкафа.

— Но когда вы метались в бреду, то идти никуда не порывались, — Лисбет улыбнулась. — Как вы понимаете, это ни в коем случае не реальный диагноз, а просто результат мозгового штурма, который мы устроили, когда поняли, что вашей жизни, вроде бы, ничего не угрожает. Хотите есть?