Богини судьбы - Юлиана Майбах

не сказала, – выдает наглую ложь Эйден. А я не могу поверить, что он старается меня защитить. Или просто сам пытается избежать неприятностей? Все-таки раньше он уже соврал отцу, когда утаил от него, что я переписывалась с Ноа и даже ходила с ним на свидание.

Мне вспоминается Викки. Ей он все рассказал, ничего не скрыл. И это, как острый шип, вонзается мне в плоть. Видимо, Эйден очень ей доверяет.

– Такие сведения об одном из наших носителей ключей представляют чрезвычайную ценность для нокту и огромную опасность для нас. Нужно немедленно принять меры. – Мистер Коллинз вынимает из ящика стола бланк и начинает что-то в нем писать. – Мы предоставим вам комнату здесь, в интернате. С вашей матерью я поговорю лично, чтобы убедить ее в необходимости переезда.

Кажется, я ослышалась. Мне надо переехать? Сюда? Он же не может просто вот так взять и решить. Тем более не спросив сначала моего мнения.

– Мистер Коллинз, я не хочу переезжать. Дома мне комфортно, и я чувствую себя в безопасности. Ноа все это известно очень давно, и он никогда ничего не делал, чтобы мне навредить.

– До вчерашнего вечера, когда он на вас напал. А что было несколько недель назад, когда у вас состоялась еще одна неприятная встреча с ним? – Он качает головой. – Нет, сожалею. Мы понятия не имеем, когда Ноа снова атакует, но он совершенно точно это сделает. Мы обязаны вас защитить. И другого выхода я не вижу.

Я чувствую, как у меня вспыхивают щеки.

– И мое мнение роли не играет?

Директор откладывает ручку, скрещивает руки и смотрит мне в глаза. Его взгляд непреклонен, суров, и он впервые излучает такой авторитет, что я осознаю, какое высокое положение мистер Коллинз занимает в мире темпес.

– Если быть предельно откровенным: нет. Вы еще слишком молоды и неопытны, чтобы судить о ситуации. Вы чересчур мало знаете о нашей жизни, о нокту и о нашей борьбе с ними. Могу сказать вам лишь одно: подчинитесь моему решению, так будет лучше для вас.

Выдержав его пронзительный взгляд, я сжимаю кулаки и просто не могу удержаться от вопроса:

– А что, если я этого не сделаю?

На его лице не отражается никаких эмоций, когда он произносит:

– Тогда мы примем другие наиболее эффективные меры, чтобы вас защитить. Мы будем вынуждены забрать у вас ключ и вернуть вашу лису в Одисс. Вы покинете эту школу и перестанете быть частью нашего мира. – Он делает паузу. Мое сердце трепещет, единственное, на что я способна, – это в замешательстве смотреть на него. – Решение за вами.

Я тяжело сглатываю, а вокруг моего сердца тем временем обвивается стальная проволока. Он не хуже меня знает, что это не вариант. У меня связаны руки, потому что я ни за что не откажусь от Йору и не повернусь спиной к этому миру, каким бы опасным он ни был.

– Значит, мне придется смириться, – цежу я сквозь зубы.

– Я все подготовлю и поговорю с вашей матерью. Она поймет. Лучше всего, если вы заселитесь сегодня же. Иначе подвергнетесь слишком большой опасности. – На этом он возвращается к своему бланку и дает понять, что разговор окончен.

Мы с Эйденом выходим из кабинета. Я вряд ли могла бы выразить словами, что происходит сейчас у меня в голове и как я себя чувствую. Меня абсолютно не принимали в расчет и принудили к тому, чего я просто не хочу делать.

– Вот увидишь, это было единственно верное решение, – замечает Эйден, еще больше разжигая мой гнев.

– Даже если так! Тебе не кажется, что это должно быть моим решением? – Во мне, словно обжигающая волна, поднимается безудержная ярость, готовая уничтожить все на своем пути. – Если бы ты держал рот на замке, этого бы не случилось.

Губы Эйдена сжимаются в тонкую линию. Он на миг задерживает дыхание, а затем отвечает:

– Я лишь пытаюсь спасти твою жизнь, которой ты снова и снова легкомысленно рискуешь. Ты действительно не представляешь, во что вляпалась. И если бы ты чуть меньше стремилась к самоубийству, то, возможно, другим не пришлось бы постоянно подставляться из-за тебя.

С этими словами он уходит. Его фразы оседают на всем моем теле и жгут, как кислота. Он прав? Я подвергаю опасности окружающих? Эйдену не раз приходилось мне помогать. Хотя я никогда его об этом не просила. Была бы я еще жива, если бы не он?.. Черт, проклятье! И как мне поступить? Я делаю медленный вдох. Начнем с того, что у меня нет выбора. Следующий шаг давно определен, и я извлеку из него максимум. Во всяком случае, сломить себя я не дам.

Вечером мне предстоит сделать тяжелый шаг. Весь день я думала о том, как встречусь с мамой, и размышляла, как рассказать ей про переезд.

Пускай мистер Коллинз и пообещал, что сам с ней поговорит, но, к сожалению, оставил меня в полном неведении относительно содержания этого разговора. Поэтому я понятия не имею, в каком настроении будет мама.

Когда я возвращаюсь домой после долгого дня в школе и открываю дверь, сразу слышу шум в кухне. Зайдя в кухню, я понимаю, что именно мама готовила: мак-н-чиз, блюдо, которое она обычно делает, если торопится или не может сосредоточиться на рецепте.

– Привет, мам, – произношу я. Она в этот момент накрывает на стол и застывает на середине движения.

– Тесс. – Мама отставляет тарелку в сторону и обнимает меня. – Надо было сказать мне, что у тебя проблемы в школе, – выпаливает она. – Я же понимаю, как все это должно быть тяжело для тебя.

– С тобой говорил мистер Коллинз? – первым делом уточняю я, прежде чем углубиться в эти зловещие школьные проблемы.

– Я знала, что ты немного отстаешь по физкультуре, ты сама мне рассказывала. Но я даже не представляла, что тебе так тяжело даются другие предметы. – Ее голос звучит очень ласково. Видимо, ей кажется, что она ступает по минному полю, поэтому мама очень аккуратно подбирается к основной теме, чтобы я не взорвалась. – Директор позвонил мне сегодня в больницу. Он сказал, что тебе хотят предложить какие-то дополнительные курсы для углубления материала. Но все это, конечно, отнимает время, и тебе придется задерживаться в школе еще дольше, чем сейчас. – Она делает глубокий вдох и переходит к делу. – Он предлагает тебе место в интернате. А поскольку мы определенно не сможем сами оплатить все расходы, академия собирается покрыть большую часть средствами фонда, который существует специально для таких случаев. Сейчас