Зверогон - Лариса Петровичева

понял, чего боюсь, – сказал Филин. – Что поднимусь на холм и окажусь совсем в другом месте. Увижу нас. И все еще живы и счастливы, и ничего плохого с нами не случилось. Знаешь, когда ты сегодня не встретила своего двойника, это дало мне надежду.

Арина понимающе кивнула. Ничего не сказала – что тут можно было говорить?

– Миры все-таки различаются, – продолжал Филин. – Значит, возможно, в твоем мире нет Окопченко. Возможно, Лиза жива, и моя мама не умерла. Возможно, там все в порядке.

Арина пожала плечами. Посмотрела на Влада – за эти дни он осунулся, глаза налились тяжелым хищным блеском. Подумала – а ведь никогда и ни с кем он не говорил так, как с ней сейчас.

Возможно, потому что их сблизила потеря, невозвратная и тяжелая.

– Я просто буду жить дальше, – сказала Арина. – И тебе советую. Когда все это закончится, пойду в школу милиции или что-то в этом роде.

– Полиции, – поправил Филин. – А что, мне нравится. Будем с тобой коллегами.

Над рекой пролетел аист – Арина проводила его завороженным взглядом. Осень была близка, но лето еще цвело, и жизнь продолжалась, как бы ни было горько и больно идти по ней. Сейчас Арина это понимала с абсолютной ошеломляющей четкостью – понимала и принимала, как и Влад.

Она накрыла его руку своей – внутренний голос сказал, что Арина снова делает что-то не то, но Филин не отстранился. Его Тень, птица-одиночка даже в паре, которую выбирает на всю жизнь, нахохлилась, глядя на наглую девчонку без Тени.

Без Тени.

– Влад, – сказала Арина. – Слушай. А у заложных есть Тень?

Филин отрицательно покачал головой.

– Нет. Он умер, Тень рассеялась после смерти.

– Кажется, я поняла его мотив, – задумчиво проговорила Арина. – Это не коллекционирование. Он отнимает чужие Тени, потому что хочет получить собственную. Это не отменяет того, что он считает себя уникальным и поэтому забирает экзотов. Но он же мертвый! И Тень с ним не уживается и тоже умирает.

Филин нахмурился.

– Может, ты и права. Какой у нас интересный заложный, – заметил он, и его взгляд прояснился. – Возможно, он думает, что если обретет собственную Тень, то сможет ожить. Стать снова человеком, а не чудовищем.

Зазвонил телефон, и Арина краем глаза увидела, что это Сычев. Филин ответил на звонок, некоторое время слушал, и его лицо становилось все темнее, словно он заглядывал в старый пересохший колодец, на дне которого жила страшная тайна.

– Понял, – произнес Филин наконец. – Они уже прислали дела?

Сычев что-то неразборчиво ответил, и Влад кивнул.

– Хорошо, я скоро буду, – он сбросил звонок и устало посмотрел на Арину.

– Я попросил Сычева сделать запрос в главный информационно-аналитический центр, – голос Филина звучал тяжело и глухо, словно он сам на какое-то мгновение превратился в заложного. – Оказывается, за последние три года было десять таких убийств. Весь Центральный Федеральный округ плюс Ленинградская область.

Арина охнула. Прижала ладонь ко рту.

От волнения у нее даже живот заболел.

– Все точно такое же, как у нас, – продолжал Влад. – Убивали людей с Тенями-экзотами, потом эти Тени находили выброшенными и мертвыми. Все убитые лежали в похожих позах, руки выпрямлены вдоль тела, одежда расправлена.

– Он благодарил их. За то, что отдали свои Тени.

Арине вдруг захотелось спуститься к Синижке и войти в воду. Еще август, еще можно купаться, еще можно смыть с себя эту гадость.

– Но тогда это не заложный, – сказал Филин, поднимаясь со скамьи, и Арина поднялась вместе с ним. Сияние летнего дня померкло, словно солнце теперь светило сквозь темную завесу. – Если он убивает уже три года, то сейчас был бы в другом состоянии. Мягко говоря, мумией. Значит, мотив у него иной.

Арина обернулась, словно из-за густого кустарника на них смотрели колючие злые глаза. Ветер по-прежнему играл листвой, похититель Теней не прятался среди деревьев, но что-то подсказывало: он знает, где вы.

Он ищет вас и найдет.

***

Новгород, 2003

– Оставьте вы ребенка в покое. Хватит. Он даст показания, когда выпишется, а сейчас уйдите.

Мамин голос звучал отрывисто и резко, и на мгновение Влад подумал, что все это ему снится. Он заснул на бетонном полу подвала с вороньими перьями под щекой – вот это было правдой, а не отдельная палата в областной больнице, мама, которая не отходила от Владовой койки, и журналисты, штурмующие этаж.

Мама словно боялась, что отвернется, а он исчезнет снова. Уйдет так, что больше не найдут.

– Я искал этого ублюдка десять лет, – услышал Влад голос мужчины, который вынес его на руках из подвала. – И не нашел бы, если не б ваш сын, если б не его смелость. Я просто хотел повидаться. Сказать ему спасибо от всех нас.

– Мам, – окликнул Влад, и мама, которая замерла в дверях, обернулась к нему, словно встревоженная птица на зов слетка в траве. – Мам, пусть зайдет. Ну чего ты.

Мама на мгновение замерла, губы её дрогнули, но она шагнула в сторону, пропуская незнакомца. Тот вошёл неуверенно, будто никогда не стоял у больничной койки, и неловко протянул Владу пакет.

– Привет. Это тебе.

– Здравствуйте, – Влад заметил, как у мамы шевельнулись пальцы, словно она едва сдержалась, чтобы не вырвать пакет. Словно боялась, что там бомба или яд. Скрестила руки на груди и встала возле окна – прямая, жесткая, как изваяние.

– Там новая книжка про волшебника, – сказал незнакомец. – Гарри Поттер, мой сын зачитывается. Ну и фрукты там, конфеты.

– Спасибо, – Влад заглянул в пакет, увидел желтовато-зеленый толстый том, апельсины и бананы, коробку конфет. – Здорово.

Лиза обязательно выхватила бы книгу – бросилась бы с ней к окну, открывая на ходу и начиная читать. Она всегда проглатывала интересные истории, она голодала по ним, желая читать еще и еще – про мушкетеров, Алису, хоббитов. Тысячи историй о чудесах, приключениях и несуществующих странах. Тысячи сказок, которые теперь утратили смысл.

– Меня зовут Олег Петрович, – представился мужчина. Присел на свободный табурет, пристально глядя на Влада. – Я веду дело Окопченко. Того, кто похитил тебя и Лизу.

– Я не знаю, как это вышло, – Влад сглотнул, украдкой глянув на маму; она вынула из кармашка спортивных штанов носовой платок и дотронулась до края глаза. – Мама всегда говорила: с чужими – никуда. Ни котят смотреть, ни помогать. Я не знаю, почему мы с ним ушли.

Вначале его голос звучал уверенно, а потом осип, спустившись в шепот.

– Он способен как-то воздействовать на людей, – произнес Олег Петрович. – Был случай, когда мать оставила на улице коляску с