Нелегальный экзорцист - Григорий Константинович Шаргородский

Я тут же почувствовал себя дураком, что не прихватил с собой охотничий нож, который смотрелся бы куда солиднее. Только таскать его по городу на поясе что-то не хотелось, а под пиджаком такой тесак и не спрячешь. Хотя… Из заёмного опыта тут же прилетел образ особой кобуры скрытого ношения для пистолета, которую вполне можно приспособить для большого ножа, разметив его рукоятью вниз. Похоже, эти мысли как-то отразились на моём лице. Увидев разочарование вместо страха, малец с заточкой немного смутился, и я решил, что стоит усилить эффект нужными словами. Они всплыли из личной памяти. В бандитских разборках я, конечно же, не участвовал, но был свидетелем многих:

– Ты бы, малёк, у старших сначала поспрошал, прежде чем шиширить гостей. Вдруг правильные люди пришли. А то ведь и от меня получишь, и свои добавят.

Парень хоть и не убрал заточку, но всё же задумался. Отец Никодим с упрёком посмотрел на меня и мягко, даже как-то печально обратился к этому взъерошенному, словно бойцовый воробей, человечку:

– Это хороший совет, юноша. Сообщите, пожалуйста, Трофиму Савватеевичу, что к нему посетители с важным делом.

Тот, кого явно непривычно для него обозвали юношей, на мгновение замер, затем посмотрел на выглядывающего из-за перил напарника и кивнул ему. Мелкий тут же взлетел по следующему пролёту лестницы.

Бегун оказался шустрым, и ждать пришлось недолго. Через пару минут послышались грузные шаги, и сверху на лестнице показалась монументальных габаритов дама в переднике и с закатанными рукавами. Внимательно осмотрев нас, она спросила:

– Вы, что ли, к Савватеичу?

Священник вежливо кивнул и улыбнулся, за что был вознаграждён приглашающим взмахом пухлой руки. Мы поднялись вслед за женщиной на третий этаж и вошли в открытую дверь. Перед нами тянулся длинный коридор, в который выходило множество дверей. Если на улице и в подъезде было тихо и уныло, то здесь бурлила жизнь. Электрическое тусклое освещение местами усиливали керосиновые лампы. В воздухе витали разнообразные запахи – от стирального мыла до какой-то мясной похлёбки. В коридор постоянно выходили жильцы, в основном дети, женщины и старики. Почти все обшарпанные и давно не знавшие покраски двери были либо распахнуты, либо приоткрыты.

Женщина махнула нам в дальнюю часть коридора, а сама ушла в большую общую кухню, находившуюся прямо у входной двери. Я хоть и удивился обстановке, в которой живёт явно авторитетный человек, но вида не подал. Бегун с разрешения женщины повёл нас дальше, в самый конец коридора. Две последние двери были плотно закрыты. По обшарпанности они не уступали остальным. Малец постучал в правую. Она тут же открылась. Наружу выглянул парень постарше, почти моих лет. Одет он был куда опрятнее остальных местных обитателей, а ещё держал руку на рукояти заткнутого за пояс револьвера.

Да уж, тут если и слышали о запрете на ношение огнестрельного оружия, но плевать на него хотели прямо из окна третьего этажа.

Окинув нас насторожённым взглядом, парень буркнул:

– Входите. – Сам он отошёл спиной вперёд, не сводя с нас пристального взгляда и не убирая руки с оружия. – Скидывай клифты и поворачивайся ко мне спиной.

Приближаться к нам он явно не собирался. Отец Никодим пристально посмотрел на меня и выполнил приказ нервного молодца. Я сделал то же самое, внимательно осматриваясь вокруг. Эта комната отличалась от других узких пеналов с одним окном тем, что имела боковую дверь, выглядевшую куда крепче остальных. Удостоверившись, что мы не припрятали под пиджаками оружия, он позволил нам надеть их обратно и постучал во внутреннюю дверь. Её открыл ещё один такой же молодой и аналогично одетый парень.

Дальше мы пошли вслед за ним, подпираемые сзади вооружённым бандитом. Перешагнув порог, я словно оказался в совершенно другом доме. Помещение было куда шире, скорее всего, благодаря убранной перегородке между стандартными комнатами. Обстановка не такая, как в доме Спаносов, но от увиденной ранее отличалась разительно.

Постоянно вертевшиеся в моей голове неугомонные мысли тут же набросились на раздражавшие их непонятки, увязывая такие резкие контрасты в логическую картину. А что? Хитро придумано. Если конкуренты или городовые придут за Рвачом, то им сначала придётся пройти через немалое пространство, в котором живут десятки людей, и выбить толстенную дверь. А в состоянии паники узкий коридор превратится в сущий бедлам.

В комнате, через которую мы прошли, явно обитали оба пособника Рвача, а вот сам он жил в такой же, но с другой стороны куцего тамбура, отсечённого от коридора криво оштукатуренной кирпичной стенкой. Указывающий путь парень вошёл в очередную дверь и тут же шагнул в сторону, позволяя нам пройти дальше.

Честно говоря, накрутив себя, я ожидал увидеть какого-нибудь двухметрового монстра, пугающего своей внешностью похлеще, чем Здебор в волчьей ипостаси. С другой стороны, не особо удивился, потому что жизнь частенько противоречит моим ожиданиям. Рвач оказался мужчиной, который ничем не отличался от любого другого, – невысокий, худощавый, одет в недорогой костюм. Не старый и не молодой, но при этом незаметным его не назовёшь, а всё из-за глаз. Они были настолько светло-серыми, что чётко выделяющийся зрачок напрягал как дуло направленного тебе в лицо револьвера. Рвач сидел за столом и выжидающе смотрел на нас.

– Узнаёшь меня? – спросил священник, угрюмо глядя на хозяина квартиры.

– Да, виделись однажды, – ответил Рвач неестественно тусклым, каким-то безжизненным голосом человека, которому совершенно плевать на всё, затем движением головы указал на единственно стоящий перед столом стул.

Отец Никодим воспользовался приглашением, а вот мне, судя по всему, предлагалось постоять, как и подпирающему стенку молодцу с револьвером. Гневаться, конечно, грешно, но меня в этой ситуации бесило буквально всё. Отец Никодим своим странным поведением сумел накрутить нервы так, что злость тлела во мне ещё до приезда сюда. Заточка в руках сопливого мальца усилила ярость, как и понимание того, что все мои слабые навыки в нихонском боевом искусстве абсолютно бесполезны против соперника с револьвером. До белого каления довело вот это небрежение. Приняли словно какую-то шестёрку, а я, на минуточку, капитан ушкуя, пусть пока и без лицензии.

Возможно, мой поступок являлся чистым ребячеством и был продиктован наивной обидой, но я не удержался. Увидев у стены небольшой диванчик, подошёл к нему и присел. Рвач нахмурился, отец Никодим, проследив за его ставшим колючим взглядом, повернулся ко мне, но не стал ничего говорить, лишь едва заметно улыбнулся. А парень с револьвером всё же достал своё оружие и сделал шаг ко мне, но Рвач кашлянул, и этого хватило, чтобы по-прежнему прожигавший меня злобным взглядом бандит отступил.

– Так чего тебе нужно, поп? У меня много