Тысяча ключей Мерлина - Tom Paine

своих людей? Или ты уже забыл, или лицо перестало болеть? — серьезным голосом спросил Иваныч.

— Но ты же говорил, что нет никаких доказательств, и ты сам не до конца уверен, что это он убил трех хранителей, включая деда?

— Даже после того как к тебе подослали Самойлова, я продолжаю сомневаться. Я не могу залезть к нему в голову и понять, что он делает и для чего, и это определенно меня раздражает. Но он абсолютно точно связан с убийствами каким-то образом…

Заметив раздражение в лице Иваныча, я захотел перевести тему разговора и, оглядев зал, заметил в углу с другой стороны от бутафорских мечей деревянный, весь изрезанный, исколотый, немного подкопчённый и видно не раз ремонтированный манекен. Указывая на него, я спросил Иваныча:

— Это тренировочный манекен, верно?

Тряхнув головой и сменив гневное выражение лица на более доброжелательное, он повернулся к манекену и, кивая головой, ответил:

— Да, именно. Не можем же мы сразу ставить новичка в пару с живым человеком. Сначала новички тренируются на манекене, пока не научатся владеть мечом хотя бы до такого уровня, чтобы не убить себя или случайно не ранить кого-либо. А после слияния на этом манекене отрабатываются удары с клинком хранителя.

— Ага, вижу, что его не раз пытались поджечь, — с ухмылкой ответил я.

— Да не только поджечь. Морозили и били током, — с ностальгической улыбкой произнес Иваныч.

— Ну что, в бар пойдем? Топор, наверное, был бы не против, если бы я тебе налил чего-нибудь, чтобы утреннюю стычку запить, — спросил я, косясь на такую же толстую дверь, ведущую, по всей видимости, в бар.

— Не стоит, лучше останемся здесь, пока не вернется Топор. Тут как-то побезопаснее, — сказал Иваныч, посмотрев на часы, — он, кстати, уже должен скоро вернуться.

— Безопаснее? Добровольский же знает, где находится это место, он разве не тут же сюда направит своих людей? — с удивлением спросил я.

— Он знает это место… а еще он знает, что ему сюда не попасть, — уверенно произнес Иваныч.

— Ты серьезно? Нет, я понимаю дверь толстая, но ты ее открыл обычным ключом? Думаешь, у него не найдется профессионала, который ее вскроет? — с ухмылкой спросил я.

— Дверь то, конечно, открывается ключом, но открывается лишь в том случае, если тут никого нет, а если кто-то находится внутри, дверь запирается надежно, и ее можно открыть только изнутри. Над обоими входами установлены скрытые камеры, через которые на пульте у двери можно увидеть, кто пришел, — сказал Иваныч, указывая рукой на пульт, на котором он вводил пароль, когда мы только зашли в помещение.

— Ну допустим, а что насчет того, что можно разбить стены или крышу? — спросил я, указывая наверх.

Иваныч улыбнулся и, медленно пройдясь к бутафорским мечам на стене, похлопал правой рукой по стене под стойками с мечами, с гордостью произнес:

— Это бункерные стены, и потолок разрушить можно разве что прямым попаданием баллистической ракеты.

— Я даже не спрашиваю, откуда вы взяли столько денег и как вообще смогли такое соорудить посреди Москвы.

— Правильно, не на все вопросы нужно знать ответы.

— Ладно, гипотетически, если Самойлов украдет у тебя ключ и придет сюда, когда этот бункер будет пустой, он же сможет без проблем пройти вовнутрь, верно?

— Ну, во-первых, этот бункер был создан больше для укрытия хранителей. Однако, если в него кто-либо заявится, как ты сказал, украв ключ, ему нужно еще обойти систему защиты, — сказал Иваныч, указывая на пульт возле двери.

— А если он просто не станет его обходить? — пытаясь подловить, спросил я.

— Ну если он не успеет за тридцать секунд ввести пароль, а потом в течение еще тридцати секунд пройти сканирование внешности, которое воспринимает только мое лицо и лицо Топора, то помещение захлопнется герметично, закрыв обе двери, и система выкачает весь воздух из бункера, отчего гости умрут, задохнувшись.

— А если он будет в акваланге? — ухмыльнувшись, спросил я.

— А на этот случай через пять минут в бункер распыляется кислота, которая растворит все живое в этой комнате, кроме металлических стен. А самое забавное, что об этом знают лишь я да Топор. Добровольский не в курсе защитных систем бункера, — с улыбкой произнес Иваныч.

— Вы чертовы психи! А если она сломается, или кто-то из вас ошибется?

— Получается, не все идеально, — улыбнувшись, произнес Иваныч.

— Психи и маньяки! Других слов нет, было бы что еще охранять, пустую комнату с десятком ржавых мечей! — произнес я, после чего сразу притих, услышав какой-то противный звук, словно от дверного замка.

Через несколько секунд звук повторился.

— Что это такое? И почему так противно пищит? — спросил я, сщурив глаза от звука и от начавшегося мигания красного света.

— Охранная система сработала. Кто-то трётся возле одной из дверей, — серьезным голосом произнес Иваныч, устремившись к пульту возле двери, через которую мы вошли.

Подойдя к Иванычу, стоявшему возле пульта, я увидел на его экране видео с камеры двери, которая вела в бар. На видео была изображена подсобная комната, где я, да и весь персонал бара переодевались, а по центру стоял Топор с весьма довольной улыбкой, изображая что-то пальцами рук, похожее на символы языка немых.

— То есть в раздевалке была камера? Он мог подглядывать, как мы переодеваемся? — возмущенно спросил я.

— Я думаю, он навряд ли за тобой подглядывал, — сказал Иваныч, нажав на зеленую кнопку на экране. — Может только если за молоденькими девчонками, — с улыбкой добавил он.

Повернувшись вместе и устремив взгляд на дверь по левой стороне от пульта, где мы стояли, мы с Иванычем услышали, как вертелись какие-то шестерни, отщелкивая замки двери один за одним. После нескольких десятков подобных щелчков дверь открылась, отойдя на несколько сантиметров. После чего последовал шум шагов, и дверь продолжила открываться дальше.

Через несколько мгновений в помещение зашел Топор.

— Так вот вы где прячетесь! — с улыбкой произнес Топор, после чего дверь с грохотом сама закрылась и быстро захлопнулась на все замки, которые так медленно открывались.

— Отнес деньги? — строго спросил Иваныч.

— Да, — утвердительно ответил Топор.

— Проблем не было? — вновь спросил Иваныч.

— Если ты про толпы народа в метро, то было, — с ухмылкой произнес Топор, после чего с серьезным видом, которого я практически никогда у него не видел за все время работы в баре, продолжил — а если ты про людей Добровольского, то нет, не видел.

— Как там мама, не спрашивал? — нетерпеливо спросил я.

— Я не был у нее, я говорил с врачом. Он подтвердил, что операция будет в пятницу, так как мы все