Хранитель проклятых домов - Август Лок

передо мной Хозяина. Хотел, но не мог. Как не мог остаться в стороне при гибели Безликих. Не мог на животном, инстинктивном уровне.

— Что тебе надо от меня?!

Он молча пожал плечами и продолжил пристально меня разглядывать, словно русалку на рыбном прилавке.

— Что ты молчишь, жрлбдык?!

Опять молчание. С каждой секундой гнев все больше брал верх над беспомощностью и на миг мне показалось, что если достаточно разозлиться, то удастся преодолеть колдовство, связавшее меня с Путем в целом и этой сволочью в частности. Призрачный, очень призрачный шанс, но терять мне было нечего.

— Ты поймал меня как муху на испражнения! Меня, стихийника высшей пробы! Да попади я к хорошему Учителю, горы бы мог свернуть! Буквально, раздери тебя нирзля! А свернул вместо этого шеи родителям! Тоже твоя работа?!

Хозяин продолжал хранить молчание и это только подливало масла в огонь.

— Скридус стер в порошок твоих паршивых шавок, а как только я отсюда выберусь, раскатаю по камешку и сам Храм Пути Безликих! И никаким Хранителям меня не остановить! Я найду под этой проклятой маской глаза, повыколупываю чайной ложечкой и сожру на завтрак! Я выпью твою кровь и силу, жалкая ты тварь! Я…

Внутри что-то лопнуло и пьянящее чувство свободы на миг лишило меня рассудка окончательно. Цепь, не та, которой я был прикован к кровати, а та, что заставляла меня быть послушной псиной Верховного Пастыря, наконец исчезла. Я вытянул левую, свободную, руку и начал нараспев произносить слова неведомого мне прежде заклинания. Оно всплывало в голове без всякой телепатии, будто всегда таилось в самой моей крови. Вокруг БЫВШЕГО Хозяина закружился ветер, сплетаясь в кокон, не давая шанса на спасение. Вот только… Он оставался все так же невозмутим и молчалив, впрочем, это меня уже не слишком волновало.

— Эрвин, стоп! — голос Лока, донесшийся от двери, нарушил концентрацию внимания и обрывки колдовских слов разлетелись в пыль.

— Я достал его! Я свободен, Август! Я убью эту сволочь и все закончится!

— Убьешь, обязательно убьешь, — голосом профессионального лекаря воспаленных душ произнес он, — А пока отпусти девушку, она тебе тут жизнь спасала, между прочим.

Я перевел взгляд на свою жертву и резко опустил руку, ветер мгновенно стих, открывая взору перепуганное, но упрямое личико Лоры Эйк. Я судорожно вздохнул и ничком рухнул на подушки.

— Простите, леди, я буду ноги вам целовать, как только меня отцепят от этой проклятой кровати.

— Не стоит, милый, мы пока не настолько близки, — в дрожащем голосе колдуньи слышалась усталая улыбка.

— И вообще, у нас в контракте написано, что личная жизнь для моих сотрудников — вещь недопустимая, — хмыкнул Лок, — тем более между двумя подчиненными.

— А вы наняли к нам бессмертную ведьму с сомнительной, простите, леди, — кивок в сторону девушки, — репутацией?

— Ну кровожадного стихийника с сомнительной репутацией я уже нанял, — хохотнул Август, — Будем считать, что у меня странные вкусы.

Он кинул мне ключ от наручника, я наконец отцепил руку и с облегчением растер запястье.

— Спускаемся в гостиную, сомнительные вы мои, будем пить вино и говорить об особняке Инкорке.

— А я больше не чокнутый? — с опаской спросил я.

— Все еще более чем. Но уже без галлюцинаций и двусмысленных привязанностей к большим и страшным дядям, — он хмыкнул, — Ладно, к одному дяде ты все еще привязан, но у нас все-таки контракт, а не рабство. За мной, детишки, я расскажу вам интересную сказку.

Глава 14

Лок сидел в своем излюбленном кресле, закинув ногу на ногу, и затягивал паузу, как мог. Он уже и трубку набил, и вино по бокалам разлил, теперь пытался сдуть с рукава рубашки несуществующую пылинку.

— Август, прекратите издеваться! — не выдержал я, когда начальник внезапно заинтересовался светящейся бабочкой на подоконнике.

— Я не издеваюсь, я жду, — меланхолично заявил рыжий гад и снова замолчал.

— Чего?

— Когда наша леди соизволит поведать свою часть истории.

— Быть может, если бы вы озвучили свои ожидания сразу, мы могли бы сэкономить полчаса бессмысленных терзаний, — язвительное замечание вырвалось помимо моей воли.

— Терзания не бывают бессмысленными, — отрезал Лок, — Я, например, получил массу удовольствия. Итак, леди Инк, ваш выход.

Бессмертная ведьмочка перестала жевать нижнюю губу и уставилась в пол.

— Может вы как-то сами, вкратце…

— Ну если вкратце… Эрвин, это чудесное создание погубило две дюжины детей, о половине мы даже не знали. Не собственными руками, но по собственной глупости. Как вам такое сокращение, леди?

Лора Эйк подскочила с кресла, красная от ярости и негодования. Между ее ладонями собирался сгусток синего пламени. Стихийница! Девушка опустила взгляд на руки и мгновенно вернула себе контроль над эмоциями.

— Это ложь!

— Разве? А мне кажется, просто сокращенный вариант вашей биографии, — голос Августа был ледяным.

— Вы не человек, вы — нечисть бессердечная, — спокойно, просто констатируя факт, заявила леди Эйк.

— Я не человек. Как, впрочем, и вы оба. На будущее прошу учесть, что в прошлом, когда я был куда более несдержан, мне доводилось убивать и за меньшее. И сейчас, глядя на вашу безыскусную игру в святую невинность, я испытываю некоторую ностальгию.

— Лора, не будите зверя, — вмешался я, — он не очень крепко спит. Расскажите нам свою версию событий.

Леди села, расправила юбки, бросила последний гневный взгляд на начальника, и наконец окончательно взяла себя в руки.

— С чего мне начать?

— С начала. Вы воскресли, вообще не умирали или… — в голосе Августа тоже больше не слышались далекие раскаты грома.

— Пожалуй, больше всего подходит именно "или", — девушка вздохнула, — Я не умирала, потому что не рождалась. По крайней мере, не так, как рождаются люди.

— То есть? — не выдержал я.

— Однажды я просто очнулась на набережной, без одежды и памяти.

— Совсем без одежды?

— Мальчик, если ты не хочешь просидеть остаток дня молчаливой статуей, то я рекомендую непристойные мыслишки и неразумные комментарии оставить в глубине черепушки. Я хочу слушать историю леди, а не бесконечные подтверждения твоей глупости и эмоциональности, — припечатал меня Лок, — Вот такие, видите ли, у нас, нечисти бессердечной, странные предпочтения.

Я благоразумно заткнулся.

— Ну, какие-то тряпки на мне, конечно, были. Но назвать это одеждой? Рваный лоскут ткани, едва прикрывающий самое сокровенное, да пара стоптанных башмаков. Была осень, с моря дул северный ветер, и я вся продрогла. В моей памяти не было ничего, ни имени, ни названия города, ни даже куда мне идти. Так я и стояла, глядя на воду и пытаясь понять, что делать дальше. Подошла пожилая женщина, ведьма, как я узнала позже,