Как приручить дракона 3 - Евгений Адгурович Капба

уселась за стол, одним движением сняла с волос мокрое полотенце и ловко швырнула его на дверь кухни. Так, что оно повисло ровненько, без единой складки! А ее невероятные белые волосы, волнистые после душа, свободно ниспадали на плечи. Ну, хороша, да! Очень хороша!

Зачерпнув овсянки, Вишневецкая попробовала первую ложку и…

— Знаешь, Георгий Серафимович, — ее взгляд из игривого стал задумчивым. — Я вот что хочу тебе сказать… Я встречала до тебя мужчин, которые бы мне нравились. В одного даже была влюблена. Но… Но никому их них я не могла бы честно сказать, что хочу за него замуж. А тебе сейчас скажу. Внимание, Пепеляев! Я хочу за тебя замуж.

— Однако! — я чуть не подавился едой, но мигом взял себя в руки, откашлялся и выдал: — Это что — из-за овсянки? Вот как выглядит путь к покорению сердца гордой юной девы из Мозыря? Ну и заявочки у тебя с утра пораньше!

— Тебя что-то смущает? — она принялась быстро и аккуратно, как умеют только женщины, есть кашу и посматривать на меня. — Или — испугался?

— Хм! — я почесал голову. — Понимаешь ли, дорогая моя Ядвига Сигизмундовна, я др…

— ХА-ХА-ХА! — сказал дракон. — ЧУТЬ НЕ СПАЛИЛСЯ, ИДИОТ! А ВООБЩЕ ПРИЗНАНИЕ СУЩЕСТВОВАНИЯ ПРОБЛЕМЫ — ПЕРВЫЙ ШАГ К ИСЦЕЛЕНИЮ. ПОЗДРАВЛЯЮ, ТЫ ТОЛЬКО ЧТО ПОЧТИ ПРИЗНАЛСЯ, ЧТО ТЫ — ДРАКОН. МЫ НА ВЕРНОМ ПУТИ, ДРУГ МОЙ СИТНЫЙ.

— … дремучий традиционалист, — закончил мысль я, изящно вывернувшись. — Я — консерватор и собственник в вопросах брачных отношений. Моя женщина — это моя женщина и никаких двойных толкования тут быть не может. Я, наверное, готов буду делить ее только с нашими совместными детьми и больше — ни с кем. А еще я — деспот, пусть и просвещенный. Мне плевать на цвет занавесок, которые будут висеть в нашей спальне, и на сорт подсолнечного масла, на котором мы будем жарить котлеты, в это я лезть не собираюсь. Но где и как жить, с кем дружить и в какую церковь ходить — тут в семейной жизни будут только два мнения: мое и неправильное.

— Ого! — сказала Яся, стрельнула на меня глазками, но кашу есть не перестала. — Суровый мужчина.

— Ага. Да и вообще, папа мне говорил, что прежде, чем жениться, с девушкой нужно сделать ремонт в квартире и сходить в поход минимум с двумя ночевками. А мой папаша знал толк в женщинах, это очевидно. Он ведь женился на моей маме.

— То есть в целом ты не против? — ложка Вишневецкой звенела по пустой тарелке. — Очень вкусная каша, кстати. Кроме тебя и моего папы ни один мужчина при мне не готовил овсянку. Да еще и с ванилином. Мясо там после охоты, шурпу, уху — это видела. Овсянку — нет… Я не имею в виду поваров в кафе или твоих сумасшедших орков из «Орды», я имею в виду вот так, в домашней обстановке. Братья, дед, другие аристократы у которых мы гостили… Кухня — не мужское дело, и все такое, ну, ты понимаешь…

— Бедолаги, — аппетит у меня был волчий, так что я приступил к бутербродам и кофе с большим энтузиазмом, и даже не вспомнил про получасовой перерыв. — Так что, есть вариант где-то вместе сделать ремонт?

— О, да, — ее глаза смеялись. — В Мозыре у нас не дом, а развалина, если честно. Мужских рук очень не хватает. Возьмешься помочь? С нас кров, стол и… И персональный гид по городу в виде меня. Об остальных способах справедливой оплаты труда мы договоримся, да?

Она взяла — и опять потрогала меня ногой под столом. И все почувствовала, точно!

— Это такое испытание для жениха? Типа как жар птицу в рукаве принести? Я вписываюсь! — пытаясь оставаться невозмутимым, решительно махнул рукой я. — Если ты согласна с озвученными мной мыслями и тебя не смущает, что я уничтожу всех твоих многочисленных поклонников… То я согласен варить тебе овсянку в горе и в радости, до конца дней твоих!

— Звучит угрожающе, — она тоже принялась за кофе и бутерброды. — Но мне нравится. А что касается поклонников… Аристократы отвалились, когда с Вишневецкими случилось то, что случилось. Мне тогда лет шестнадцать было. То есть — подкатить пытались, но вовсе не с матримониальными планами, другое у них на уме было. Так что они шли лесом. Простолюдины — опасаются. Ну, как же: магичка, аристократка… К тому же я — вредная. Так что ты, Пепеляев, единственный в своем роде. Хотя твои слова про просвещенного деспота и вызывают массу вопросов, и к этому разговору мы еще вернемся. А пока… Ремонт и поход, говоришь? Я взяла на заметку, так и знай. Когда у тебя каникулы?

— Сегодня, — откликнулся я. — И до пятницы. Потом выходные и вторая четверть! Потому я и сижу тут с тобой, а не бегу в школу сломя голову. У меня формально двадцать два часа нагрузки, остальное — замены и прочая муть. Так что более, чем четыре с половиной часа в день на каникулах в стенах родного учебного заведения я проводить не собираюсь. Приду туда часам к десяти, поделаю свои дела до двух — и бежать, бежать со всей скоростью, ибо школа — засасывает!

— Значит, сегодня же закажу доставку штакетника, краски и всего прочего, — решила она. — И в пятницу буду тебя ждать в рабочей спецовке и с шапочкой из газеты на голове. Хотя — осенью, наверное, шапочка из газеты не подходит… Повяжу косынку ради тебя, с узелком, как у Солохи. А поход придется до весны отложить. Зимние выходы — это так себе. Страшненько! Придется еще некоторое время в девках походить, увы… Давай свою тарелку, я помою…

И потом, черт побери, она стала мыть посуду, звенеть тарелками и чашками в раковине и напевать:

— О партиджано, портами виа…

Белла чао, белла чао, белла чао, чао, чао… — пританцовывая, виляя попой и явно получая удовольствие от процесса.

Черт бы меня побрал, откуда она знала эту песню?

В конце концов, может быть, я и джентльмен, и интеллигент, но ни разу не железный человек! Я вскочил с места, в два шага пересек кухню, взял ее руками за талию, чувствуя тепло и гладкость девичьей кожи под рубашкой, развернул к