Мой азиатский принц 2 - Ива Лебедева

— Ха! Это мы еще посмо… — начала было я, рассматривая фото, будто взятое с обложки журнала. И сердце вновь нещадно заныло, настолько знакомым показался мне мужчина с экрана чужого смартфона. На секунду даже почудилось, что я слышу откуда-то его спокойный голос и вижу едва заметно дергающийся в улыбке уголок губ.

Глава 3

Фотография чужого жениха так меня оглушила, что всю оставшуюся дорогу я молчала, к радости Мейрен. Она-то придерживать язык не собиралась, жужжала и жужжала, как надоедливая осенняя муха, что-то про мою ничтожность и свою офигенность.

Я ее слушала вполуха. Потому что усиленно копалась в себе, протискиваясь между извилинами, закостеневшими под воздействием убойных доз успокоительного.

Именно этой закостенелостью я пыталась объяснить себе, что не только попала в чужое тело со своего родного дивана, но еще и страдаю по чужому и совершенно незнакомому парню. Причем еще как страдаю — чуть ли не до остановки сердца!

А между тем я точно не встречала этого У Вейшенга в своей прежней жизни. И вообще ничего не помню из жизни Сюэ Кирэн. Но эмпирическим путем, изредка вылавливая из мушиного гудения некоторые факты, могу сделать вывод: прежняя владелица тела с ним тоже не была знакома.

Неужели фанатела издалека на редкие фотки? Вот прямо настолько, что аж внутренности сводит? Эта вроде бы довольно флегматичная и несколько… м-м-м… судя по всему, аутичная девочка была способна на такой накал эмоций? Что-то не клеится. Рука сама по себе потянулась к чужому телефону, чтобы снова увидеть камень преткновения, но я вовремя себя одернула.

Нет, дорогая, надо избавляться от этой странной зависимости. Пускать слюни на чужого жениха — дело гиблое и малоэффективное, какой бы прекрасный он ни был. Тем более я уверена, что парень там с подвохом — не бывает так, чтоб все идеально.

— Чего сидишь, корова? Понравилось в моей машине с моим женихом? — Оказывается, пока я размышляла, мы приехали. Сюэ Мейрен припарковалась возле увитого цветущим вьюном старинного на вид дома и самодовольно улыбалась, глядя, как из дома выглянул некто в форме горничной. Больше никаких встречающих не наблюдалось. Да-да, я заметила, как меня ждут из больницы.

— Нет, коза, я просто задумалась, — буркнула я негромко, но единокровная сестра услышала.

— Что⁈

— Ну раз я корова, значит, ты коза. Как младшая. А остальные родственники вообще в курсе, что мы семейство травоядно-парнокопытных в твоем понимании?

— Похоже, за время комы у тебя совсем мозги набекрень съехали. Вали уже и запрись в своей комнате, как делала это постоянно, задротка.

— А что, это мысль, — хмыкнула я, оценивающе глядя на ее шикарные волосы. Ну как шикарные… Та же мочалка, что и у меня, только в профиль. То есть стильная стрижка из прямых и очень блестящих черных проволочек. — Я ж почти сумасшедшая! И если я тебе космы повыдеру, меня даже не накажут. Как тебе эта мысль?

И улыбнулась так предвкушающе, потянув судорожно согнутые пальцы к ее шевелюре. Эх, надо себе попозже еще маникюр хороший организовать, с ногтями-стилетами, чтоб внушало.

— Да ты чокнутая! — взвизгнула Мейрен, живо отступая на пару шагов. Ей и моих скрюченных лапок хватило за глаза.

— Ага. Помни об этом, дорогая. И не нарывайся лишний раз.

На этом интересный разговор пришлось закончить, потому что делегация встречающих все же нарисовалась. Причем в таком количестве, что я внутренне напряглась и не сразу сообразила, что, собственно, это ба решила почтить мое возвращение своим присутствием. А остальные подпевалы вылезли следом. Или это слуги? Не разберешь, все на первый взгляд выглядят одинаково. И рожи странные… не потому, что восточные, вовсе нет. А потому, что выражение у них у всех одинаковое: как у ждущих флюгеров. Явно нацеленных на матриарха семейства, грозную старшую госпожу Сюэ, мать нашего с Мейрен отца.

Хм, пока моя позиция в этом доме четко не ясна, как и перспективы. А значит, что? Значит, перед старшими строим из себя робкую паиньку. Милую, добрую и доверчивую. А еще словившую амнезию, как без этого.

— Здравствуйте. — Я поклонилась даже ниже, чем положено по местному этикету, о котором я успела прочитать. — Вы… вы ведь моя бабушка? Рада видеть вас. Папа много хорошего о вас рассказывал. Простите, что не помню.

Бровки домиком, ручки в замочек, разве что ножкой от стеснения не шаркать. А еще улыбаться радостно, но одними глазами. Сиять, так сказать. Между прочим, глазки у Сюэ Кирэн для этого очень подходящие. Большие, влажные и… вопреки всеобщей кареглазости — серые. Раньше они тонули в пухлых хомячьих щечках девушки. А теперь, после похудения и моего отказа от сладкого, жареного, а также слишком острого и соленого (таких блюд тут большинство, особенности местной кухни), и вовсе раскрылись на полную.

— Похоже, больница пошла тебе на пользу, — после долгой-долгой паузы, во время которой меня просветили как рентгеном с ног до головы, заявила сухощавая, моложавая и крайне надменная на вид женщина с легкой сединой в тщательно уложенных волосах. — По крайней мере, ты стала похожа на человека.

— Спасибо, бабушка. — На всякий случай я еще раз поклонилась и хлопнула ресничками. Ну а что, раз они у Сюэ Кирэн есть, длинные, густые и прямые, как стрелы, чего бы не похлопать? Мне в зеркале зрелище очень понравилось, может, и бабушке зайдет.

— Проходи в свою комнату, там лежат вещи на твой новый… размер. Надеюсь, ты сможешь носить их хотя бы в течение пары месяцев. Слишком накладно снова закупать целый гардероб. — Бабуля явно не собиралась со мной миндальничать. Выдала ценное указание, развернулась и ушла в дом, сопровождаемая свитой.

А комнату мне показать никто не останется, нет? Я вообще-то официально потеряла память. Высокие отношения в семейке, нечего сказать…

Честно говоря, мою предшественницу было жаль. Я видела фото и слушала осторожные рассказы родни о том, как Кирэн жила раньше. Она была полноватой, лохматой и очень угрюмой на вид. И не на вид тоже. Но это не делало ее человеком второго сорта. Думаю, ее в такую искусственно превратили именно эти, постоянно окружающие ее люди.

Но как оказалось, родственники не совсем изверги. Когда все ушли, передо мной осталась миниатюрная в своей старости и сухости, даже на вид какая-то уютная горничная с глазами мудрой болонки, которая и взялась проводить «молодую госпожу». По дороге заодно поведала мне о том, что обед будет уже через час, и к нему очень желательно будет спуститься в