Ночные загадки - Андрей Андреевич Уланов

чего и знает, молчать будет, что та селедка. Кровь – не водица.

– Но кто-то... ай! – кочка под моим ботинком попыталась разъехаться. Если бы не Фрайм, даже хваленое эльфийское чувство равновесия вряд ли уберегло меня от купания. Все, решено, мое терпение лопнуло – как только получу «ночные» за прошлый месяц, закажу сапоги. Главное, чтобы нашего сапожника удар не хватил. Бифур Траинсон весьма почтенного возраста даже для гнома, мысль об лесной деве в сапожищах может вызывать у него когнитивный диссонанс.

– ...кто-то все же проговорился. Грабителям.

– Тож верно, мисс инспектор. Без наводки никак не обошлось. И я вот чего думаю, – обернулся ко мне Фрайм, – ежли парни умные то, канешна, ловить их, что вчерашний дождь решетом собирать. А вот ежли не очень... вы запах-то запомнили?

– Как запах? – непонимающе переспросила я.

– Со склада ихнего, – пояснил констебль. – Я насчет нюха не особенно, но подумал, что вам-то должно здорово шибать!

Появившаяся на моем лице зверская гримаса лучше всяких слов подтвердила: шибало здорово. Даже слишком.

– Ну и вот, – понизив голос, продолжил Фрайм. – Наверняка они товар поскорее сбыть захотят, а в округе подходящих скупщиков не толпа. Как в том годе Длинного Снорри отправили лопатой махать, осталось двое... ну, трое, – поправился он, – Малыш Фокси тоже позариться может, но, говорят,с деньгой у него щас туго.

Идея выглядела вполне разумно – если не брать во внимание что мне, Перворожденной, отвели роль... собаки? Подойди к норе и скажи три раза «гав»?! За кого это низшее су... человек меня принимает?! Да я...

– Валяйте, констебль! – устало сказала я и, поймав недоуменный взгляд, пояснила: – ведите к этим вашим скупщикам. И не сомневайтесь – я почувствую эту проклятую рыбную вонь за сто шагов, даже  с подветренной стороны.

***

– Не делайте это!

Окрик вышел похож на взвизг испуганной людской девицы, но эффект возымел – уже почти взявшийся за дверной молоток Фрайм отдернул руку, словно вместо надраенной медяшки оскалилась собачья пасть.

– Что случилось, инспектор?

– Во-первых, – сглотнув, я перешла на шёпот, – дверь открыта. Захлопнута, но не заперта, язычок замка не вошёл в паз. Во-вторых, из-за неё пахнет вовсе не рыбой.

– А чём? – так же тихо спросил констебль.

– Порохом. И кровью. Свежей.

Фрайм отреагировал сразу, словно бы ждал подобного. Широким взмахом левой он смахнул меня с дорожки, заставив буквально размазаться по стене. В правой же руке констебля тускло блеснула вороненая сталь. Я даже не удивилась толком – сейчас мое внимание поглощали черные полосы уличных теней.

– Видите чего?

Ответила я не сразу. По сравнению со складским проулком, Дайсон-стрит, где стоял дом скупщика, выглядела шикарным проспектом: широкие доски тротуара, торцевая мостовая и целых четыре фонаря. К тому же, ночной ветер, играя с опавшими листьями, разогнал туман, заставив облезлые белые клочья затаиться в подворотнях. Эльф мог бы затаиться здесь, растворившись в скелетах облетевших каштанов – но не человек.

– Нет, – решилась наконец я. – И не слышу.

Констебль кивнул и, опустив револьвер, выдернул из-под плаща свисток. Я едва успела заткнуть уши – Фрайм не пожалел сил. Пронзительная трель сорвала с деревьев птичью стаю, из кучи листьев с испуганным мявом вылетело нечто худое и взъерошенное, больше напоминающее щетку трубочиста, чем животное. Вдохнув, констебль засвистел снова – и через несколько секунд с дальнего конца улицы раздался ответный свисток, а чуть погодя из-за домов послышался еще один,

Отпустив уши, я протиснулась мимо констебля ближе к двери, прислушалась... пока гулкий топот и сипение загнанной лошади не заглушили все прочие звуки. Откликнувшиеся на сигнал Фрайма стражники явно не были чемпионами по бегу. Впрочем, особой нужды торопиться у них и не было, но убедились мы в этом лишь пятью минутами позже.

Мистер Генри Дексло, эсквайр, как явствовало из таблички на двери, уже никогда не будет заниматься «торговлей старинными реликвиями» – и скупкой краденого. Он повис на прилавке, по треснувшему стеклу вниз расползлась темно-багровая полоса. Казалось, он стал очередным экспонатом своей лавки – в дополнение к чучелам совы и лисицы. Королевство старых вещей, страна пойманного в паутину времени. Даже запахи порохового дыма и крови здесь показались мне слабее, чем на улице. Их ноты буквально тонули в затхлом воздухе, сотканном из пыли, плесени, нафталина и сырости. Последний раз я вдыхала подобный букет давным-давно, еще в родном Лесу, когда экспериментировала с маслами пачули.

– Что скажете, инспектор?

– Рыбой здесь не пахнет, – с сожалением констатировала я.

А это значило, что мы имеем сразу два запутанных дела – и гору бумаг, которые придется исписать.

Ответный взгляд Фрайма показался мне... странным.

– Так оно и есть, раз вы говорите, мисс Грин, – произнес он. – Только... я всеж думаю, неспроста это. – Глядите: – указал он на пол, – ножик-то.

– Это маскот, старинный гномский кинжал, – педантично уточнила я. Побелевшие пальцы застыли буквально в дюйме от рукояти, словно покойник до последнего мгновения пытался дотянуться до тускло поблескивающих камней навершия. Поддельного, разумеется, даже в свете фонаря мне было видно, что «камни» – стеклянные, а лезвие и рядом не лежало с легендарным подгорным булатом.  Дешевая современная штамповка и травление. Глупо пугать кого-то серьезного подобной железкой, но Дексло попытался – и это стало последней глупостью в его жизни.

– Вот я и говорю, сурьезный ножик-то, – продолжил констебль. – А покойник все ж был не тот человек, чтобы с полуслова за жывопыр хвататься.  Поспорил он с кем-то крепко... и не из тех, что к нему обычно шастали.

– То есть, – мысленно я сделала стойку, – вы подозреваете, что мы имеем дело не с простым совпадением?

– Есть такая мыслишка, мисс инспектор.  – Фрайм, сдвинув на лоб каску, поскреб затылок. – И вот чего... вы с Обайей, – констебль махнул на второго из прибежавших стражников, –  обождите здесь... недолго.

– Надеюсь, не до утра, – пробормотала я ему вслед. Хоть эльфам и не свойственна гномская манера цепляться за каждую секунду, но люди зачастую трактуют подобные «растяжимые понятия» слишком уж вольно.

В этот раз «недолго» растянулось всего лишь на час с четвертью – если найденные мной на полке песочные часы не врали совсем уж безбожно. Время первого ночного ленча, но, к сожалению, констебль не догадался захватить