Притворюсь твоей сестрой - Анна Сергеевна Одувалова

– Я не вижу твоих губ, – говорит Элай. Его голос звучит чуть тише, задумчиво и хрипло. – Но, – он делает паузу, и в его глазах мелькает нечто игривое. – Будто бы чувствую, какие они на вкус. Парень облизывает нижнюю, не отводя взгляда от меня. И это невероятно волнующе. Только маска способна скрыть мои пылающие щеки.

Парень, сидящий напротив просто пугающе красив. Лунный свет скользит по его четкому профилю, подчеркивает скулы, играет в темных глазах. И Элай, кажется, прекрасно знает, какой эффект производит на девушек. И пользуется этим беззастенчиво. Эта легкая улыбка, прищур, замедленные движения – все как оружие, и он применяет его точно.

А я? Я слишком мало имела дела с парнями. Сначала приходилось думать просто о выживании, а потом меня захватила идея мести. Я копалась в информации, строила схемы, репетировала роли… Но вот ирония: план готов, а запускать его не спешу. Застряла в этой опасной игре с людьми, которые, возможно, виновны в смерти настоящей Зои. Сижу тут, пью коктейль с возможным врагом, и позволяю ему смотреть на меня так, будто он читает мои мысли.

И ведь Элай может быть причастным к похищению Зои. Пятнадцать-шестнадцать лет возраст юный, да, но уже сознательный. Вряд ли он мог быть организатором, а вот исполнителем или сообщником – запросто. Эта мысль, как ледяная игла, вонзившаяся под ребра. Когда его улыбка кажется искренней, а взгляд – теплым, игла словно втыкается все глубже.

Я отворачиваюсь, делаю глоток зеленого напитка. Горчинка грейпфрута, кажется, сейчас к месту. Не хочу об этом думать. Но… вычеркнуть его из списка подозреваемых не могу. Подозрительность не дает забыть, кто я и зачем пришла. Даже если с каждой секундой рядом с ним эта правда становится все тяжелее.

Глава 12

Элай усмехается, его взгляд скользит мимо меня к сцене, где уже прозвучали первые ноты странной, гипнотической музыки.

Я жду продолжения, но мое внимание тут же приковывает шоу. На парящую платформу выходят огненные элементали – колышущиеся фигуры из чистого пламени. Один в физической форме молодого мужчины вытягивается в высокий столб, рассыпая искры, как золотой дождь. Другой обвивается вокруг первого, как огненная змея, оставляя в воздухе дымные кольца. От исходящего от них жара воздух над сценой дрожит.

– Провокация – мое второе имя, – отшучиваюсь я автоматически, не отрывая глаз от действа. Две новые фигуры – уже явно женские – извивающиеся потоки пламени, формирующие подобие пылающих платьев – взмывают в воздух. Они кружатся, сплетаются, их одежды вспыхивают ярче, рассыпаются на тысячи летящих огненных бабочек, которые тут же собираются обратно. Красиво и нереально.

– Скажем так, – произносит Элай где-то рядом, его голос звучит натянуто, теряясь в грохоте магических барабанов и шипении пламени.

Я поворачиваюсь. Парень смотрит не на шоу, а куда-то в пустоту перед собой.

– Я слишком хорошо вижу, как власть и деньги меняют людей. – Он делает маленькую паузу, его пальцы барабанят по холодному пластику стола. – Поверь, в моей семье… там хватает разных типажей. Можно рассмотреть все пороки, как в учебнике.

На сцене элементали сталкиваются в вихре огня и света, высекая ослепительные вспышки. Гул толпы нарастает.

– Интересно… – тяну я, пытаясь поймать его взгляд, отыскать в нем хоть какую-то зацепку.

– На самом деле… нет. – Элай мрачнея поворачивается ко мне. В его глазах – только отражение бушующего на сцене пламени.

– И почему же? – не сдаюсь я и наклоняюсь к парню, упираясь локтями на стол. Шум шоу вдруг кажется чуть приглушеннее, будто сцена отодвинулась. – Наверное, ты просто один ребенок в семье… – Делаю небольшую паузу, ловя его реакцию. – Поэтому, знаешь, немного эгоистичен. Может, не осознанно.

– Нет. Не один. – Его ответ звучит сухо, а в глазах мелькает что-то нечитаемое. – А ты? – Спрашивает он, и в голосе снова появляется та знакомая, чуть насмешливая нотка, но теперь она кажется тоньше, как натянутая струна.

Вопрос повисает в воздухе, а я взвешиваю каждое слово, прежде чем ответить. Секунда тянется мучительно долго, пока собираюсь с мыслями.

– Я одна… – начинаю медленно, уставившись на сцену, где огненные тени все еще мелькают в причудливом танце. – Но… Была та, кого я могла бы назвать сестрой.

– Была? – Его голос меняется мгновенно. Вся легкая игривость, все напряжение, что было между нами секунду назад, исчезает.

Я чувствую, как сжимается все внутри, и киваю. Слова тут не нужны. Но цель достигнута, я пробила ледяной панцирь Элая и вижу, как мой ответ отпечатывается на его лице внезапным пониманием. Искры от сцены отражаются в его широких зрачках.

– У меня тоже была… – Элай произносит это так тихо, что слова почти тонут в гуле толпы и остаточном шипении угасающих иллюзий на сцене. Парень не смотрит на меня, его взгляд застыл где-то в пространстве между нашей кабинкой и софитами, освещающими сцену. В голосе Элая звучит тяжесть, которую я знаю слишком хорошо.

Но я жажду этого диалога. Жду с того самого момента, как парень упомянул семью. Поэтому реагирую сразу.

– Что с ней произошло? – спрашиваю я, стараясь, чтобы голос не дрогнул.

Элай медленно поворачивает голову. Его глаза, обычно такие насмешливые, теперь темные и непроницаемые. В них нет ответа, только новый вопрос, брошенный мне как щит:

– А с твоей? – парирует он. Тон ровный, но в нем чувствуется сталь.

Воздух кажется густым и неудобным. Я чувствую, как по спине пробегают мурашки, а настроение резко опускается. – Ничего хорошего… – мрачно отзываюсь. Горло сжимает спазм. Воспоминания, как острые осколки ранят. Впрочем, как всегда.

– Вот и с моей. – Элай делает паузу, будто проверяя вес этих слов. – Но правда, это… – он ищет подходящее выражение, машет рукой, – …не тема для разговора на первом свидании. – В его голосе снова появляется натянутая попытка легкости, но она звучит фальшиво. – Пошли лучше танцевать.

Парень решительно протягивает мне руку. Ладонь открыта, это жест, как попытка примирения. Но, наверное, не со мной, а со своими демонами.

Я на мгновение замираю. Мой взгляд скользит вниз, на его руку, потом обратно на нашу маленькую кабинку. Здесь, высоко над шумящим залом, в полумраке, с мерцающими огоньками подсветки, она вдруг кажется островком спокойствия.

Но парень стоит, ждет. Его рука все еще протянута. В его глазах – вызов и какая-то уязвимость, которую он пытается спрятать. Я вижу и то и другое.

Делаю глубокий вдох, отпуская напряжение в плечах, и протягиваю ладонь.

Его пальцы обхватывают мои