Адовы - Степан Александрович Мазур

ручку с блокнотом и посмотрела на отца семейства. — Очень хорошо, что вы пришли. Это важно, когда папа рядом. У нас осталась сущая формальность — заполнить данные. Кем вы работаете?

— В основном вожу грузовик и занимаюсь переездами, — прикинул честный оборотень и пожал широкими плечами. — А ещё пчёл люблю. Но пока не нашёл подходящую пасеку. Пчёлы — дело личное. Времени требуют. В городе их на каждом углу не разводят, сами понимаете.

— Конечно, понимаю. Не всё сразу, конечно… То есть временно безработный? — уточнила инспектор. — Надо бы трудоустроиться со временем.

— Мы же только вещи внесли, — заметил отец семейства. — Дайте хоть немного времени! Хотя бы пару веков для разбега.

— Понимаю. В первый день всё сложно, — кивнула блондинка, улыбаясь очередной «шутке». — Но без трудоустройства я не смогу дать всецело положительную характеристику Вашей семье. Можно ваш паспорт? Или… прописываетесь?

— Да, — поспешно кивнул оборотень и посмотрел на жену за подсказкой. — Да?

— Оставили там, где прописывают, — добавила Блоди и уточнила. — Людей. Буквами.

— Хорошо, позже данные довнесём. А супруга, значит… по хозяйству? — инспектор повернулась к Блоди. — Ваше место работы могу узнать?

— А я дома работаю, — быстро сообразила Блоди, так как слышала, что у людей есть такая профессия. Жена.

Но только она хотела это сказать, как блондинка снова подсказала:

— Фрилансер?

— Натюрлих, фрилансер, — кивнула Блоди.

Даймон перестал играть на пианино и подойдя к матери, протянул листик с пометкой «прочитай меня вслух перед этим человеком».

— Вот, жду, когда… «интернет проведут», — огласила данные на бумажке мать.

Объявление, которое сын сорвал в подъезде, оказалось весьма кстати. Был бы ещё телефон, чтобы по объявлению позвонить. Блоди знала, что люди в последнее время оторвали телефоны от проводов и носили с собой. Но пока не понимала, как это работает.

— Это, хорошо, что техника дома будет. Доступ к информации важен, — закивала блондинка, снова что-то старательно отмечая в бланке. — Но к концу месяца хотя бы один из супругов должен быть официально трудоустроен.

— Или что? — спросил Михаэль, стараясь не выдавать волнения. — Детей заберут? Или сразу на костёр за бродяжничество?

Блондинка улыбнулась:

— Да вы не переживайте. У вас чудесная семья. А пока опустим эти формальности. Не стану я писать, что с доходами у вас неважно. Это не честно сразу всё требовать. Так даже приставы не работают.

— Почему не важно с доходами? Нужно золото? Бархат? Может, возьмете золотыми дублонами? Или быть может… — Михаэль приблизился. — … мёдом расплатимся?

Блондинка заливисто рассмеялась:

— Ой, вы такой шутник… Ладно. Вижу, что зря на вас наговаривают. Я зайду в конце месяца. Документики подправим. Рада была познакомиться! — прощебетала Светлана, и выскочила в коридор. — Всего вам доброго!

С этими словами инспектор покинула обитель Адовых.

И Мара ответила за всех:

— За что она так с нами?

Глава 12

Гиперопека

Оборотень прикрыл дверь за блондинкой и повернулся к супруге:

— Что это было? — поинтересовался Михаэль, с сомнением поглядывая в глазок на новую старуху на лестничной площадке.

Вроде бы соседка выглядела иначе.

— Проверяли, хорошо ли нам тут живётся, — ответила вампирэсса. — Люди всегда беспокоятся на предмет того, плохо ли окружающим?

— Но как же естественный отбор? — не понял оборотень. — Среди них что, перестали умирать все некрасивые?

— Ты не понял. Они пытаются создавать невыносимые условия сразу всем, чтобы сами со скалы сбрасывались. Никаких снисхождений даже к вожакам, — заметила Блоди. — Но Даймону лучше пойти в школу и ощутить всё на своей шкуре. А нам завести эти… как их там. «Карточки смерти» с указанием адресов проживания?

— Паспорта! — подсказал Даймон. — А ещё людским детям нужны свидетельства о рождении, чтобы в очередь на край скалы успели поставить.

— Откуда ты знаешь? — повернулись к нему родители, обронив в унисон.

— Я посдлу… в смысле в книжке вычитал, — Даймон кивнул наверх. — На чердаке валялась. Энциклопедия «всё о людишках и не только».

— То есть «молот ведьм» тебе больше читать не интересно? — вздохнула мать. — Или «топор упырей» под редакцией Фомы Вальяжного. Ты забросил даже рассказики «потешного инквизитора», а помнишь какие весёленькие окровавленные топорики ты рисовал в детских раскрасках?

— Что мне рисовать топоры? Пора заводить свой! — заявил Даймон и добавил тихо. — Ма, я уже вырос. Смиритесь. Если не планируете дарить мне полноценное оружие на следующее день проклятия, то это повод задуматься над тем, правильно ли вы меня содержите. Или скажете, инструкцию по обращению с демонятами вам тоже никто не давал?

Блоди помассировала виски и тяжело вздохнула.

— Так, мне нужно выпить человека.

— Зачем же посредник? — муж тут же принёс высокий графин с алой жидкостью из холодильника и высокий стакан.

Блоди принюхалась. Отпила. Кивнула. И заявила:

— Проглядела, выходит. Книги он уже другие читает. А дальше что? Проникнется их искусством и гу…гу… гуманизмом? А что дальше — демократия?

Михаэль округлил глаза, но слов подходящих не нашёл.

— Образование — это важно, — снова заспорил Даймон и протянул, как бывало в детстве. — Ну ма-а-ам. Там детей можно пытать! Их в школе много. Я на улице столько не найду. А школе всех компактно содержат. Они туда сами приходят. Никаких ловушек не надо. Над ними даже главного ставят, чтобы не разбегались. И помощников. Вроде церберов, только с указками. Как Дарья Сергеевна совсем. Только живые.

— Совершенно верно, указки в школе ещё встречаются, — тут же появилась дух в очках и поправив хвостик-прическу, добавила. — Выдали нам одно время лазерные, да на тех быстро батарейки сдохли. А новые выдавать никто не спешил. Вот и приходится детям грызть гранит науки по старинке, а нам по старинке преподавать. А указки мы еще полгода вместо брелоков носили. Красивые же!

Демонёнок тут же оседлал волну и поплыл на ней по течению беседы:

— Ма, я даже узнаю, как тебе с интернетом работать!

— Хорошо… можешь идти в свою школу, но только… — Блоди вздохнула и обняла сына, как будто прощалась с ним. — Будь осторожен. Люди такие непредсказуемые. Сегодня учат тебя гуманизму, завра проникаешься демократией, а по итогу — анархия,