В интересах государства - Алекс Хай

Я поднял глаза на наставницу. С трудом. Даже моргать было тяжело.

— Так что это значит?

— Что, кажется, я начала понимать, как работает твой дар. Это еще предстоит подтвердить, но есть у меня одна гипотеза, — понизив голос, ответила Матильда. — И для этого нужен Вальтер.

— Ага. Хорошо…

Я кивнул и почувствовал, что в глазах начало мутнеть. Все поплыло и расфокусировалось. К горлу подкатила тошнота, я дернулся от нескольких спазмов, согнулся, и меня вывернуло наизнанку. Хуже похмелья, ей-богу.

— Миша! — вскричала Поля. — Борь, держи его!

Я покачнулся и рухнул набок. Кто-то подхватил меня, приподнял. Я закрыл глаза, но видел перед собой лишь причудливые радужные круги. Как бензиновая пленка, только все вокруг начинало постепенно темнеть.

— Борь, аккуратнее!

— Не лезь под руку!

— Михаил! Миша! Ты меня слышишь?

Кажется, звала Матильда. Голос доносился словно сквозь толщу воды. Я попытался ответить, но не смог даже рта открыть. Силы оставили меня, и я отключился.

* * *

Тьма вокруг была непроницаемая — густая, но мягкая, обволакивающая. Уютная. Хотелось оставаться здесь как можно дольше, потому что тут не было ни боли, ни забот, ни мыслей. Ничего. Даже меня словно не было. Тело будто растворилось, я совсем ничего не чувствовал — не слышал, не видел, не ощущал.

Только осознавал себя — свою душу, разум. Но и то как-то… странно.

А затем в этой тьме появилась точка. Белая, она начала расширяться, словно приближалась ко мне. Мрак отступал, и я видел свет. Уже знакомый мне, молочно-белый, родной.

Только на этот раз я не просто его видел — получилось разглядеть кое-что еще.

Сперва мне показалось, что это были оттенки — как прожилки на мраморе. Но свет поглотил меня полностью, и я увидел, что это были силуэты фигур.

Полупрозрачные, состоящие из одних лишь очертаний — словно ленивый художник пытался схематично изобразить людей. Их было много. Навскидку сотня-другая.

И они говорили. Все. Разом.

Сначала шепотом, затем все громче и громче — так много голосов, что я не мог различить слов. Я проскальзывал через эти тени, они окружали меня, словно пытались остановить и что-то сказать. Но их было так много, что мне не удалось ничего разобрать.

— Кто вы?

Каким-то чудом я и сам смог говорить. Духи — мне было проще называть их так — замолчали. Одна из бесполых фигур подняла голову и выставила руку в сторону, словно хотела на что-то указать. Я проследил за направлением и увидел высокое крепкое дерево — с множеством ветвей и фигурными листьями, похожими на дубовые. Полностью белое — и кора, и ветки, и побеги. А прямо над деревом посреди всей этой белизны завис огромный светящийся шар.

Остальные «духи» расступились, давая мне дорогу к древу. Я двигался — нельзя сказать, что шел, скорее, просто плыл вперед. Откуда-то я знал, что этот источник сияния был чем-то очень важным. Он походил на солнце — но не желтое, каким его часто рисуют, а белое. Пылающая холодным серебристым светом звезда. Чистая энергия. Будь у меня были глаза, она наверняка бы меня ослепила или поджарила.

Такие же сгустки, только куда меньшие по размеру, срывались с моих рук, когда я едва не угробил Ирэн. Но сейчас казалось, что это было сто лет назад. Или даже вовсе не со мной.

Я подплыл к корням этого гигантского дерева и остановился, разглядывая серебристые прожилки коры.

— Что ты такое?

Дурацкий вопрос, но должен же я был как-то понять, где оказался и что происходит.

Духи не ответили. Но я услышал тихий шелест листвы, а затем фигуры за моей спиной столпились и начали петь.

— Дух, явись! Дух, воплотись! В тело отпрыска вселись!

Где-то я уже это слышал. Только тогда это был один голос. Сейчас они выли хором — неестественно ровно и стройно.

— Дух, явись! Дух, воплотись! В тело отпрыска вселись!

Я снова повернулся к дереву.

«Поднимайся», — донеслось сверху. Бесцветный голос — не мужской и не женский.

Но как?

Я принялся карабкаться по дереву. Сперва по гигантским корням, затем хватался за выступы ствола, перемещался с ветки на ветку все выше и выше. Это оказалось легко — я словно ничего не весил, и требовалось просто цепляться за первое, что попадется под руку, чтобы толкнуть себя вверх. Но сейчас я хотя бы ощущал, что у меня было подобие тела. Такое же полупрозрачное, как у остальных «духов».

В какой-то момент я слишком сильно оттолкнулся и не успел ухватиться за ветку. Меня понесло вверх. Прямо навстречу смертоносному источнику света.

— Что ты такое? — крикнул я, даже не надеясь получить ответ.

Шар стремительно приближался, но он оказался меньше, чем показалось вначале. И все равно он мог поглотить меня полностью, растворить в себе.

«Иди ко мне».

— Чего?

«Прими свет».

«Прими силу».

«Род просил. Род получит наследника».

Казалось, он притягивал меня к себе — я начал лететь быстрее, барахтая полупрозрачными руками и ногами. Меня тянуло туда против воли, и я откуда-то знал, что он столь же опасен, сколь прекрасен.

«Ты выдержал. Ты достоин».

— Чего достоин?

«Прими силу».

И в этот момент меня засосало внутрь. Я по привычке хотел зажмуриться — до того стало ярко даже сейчас. Но у меня не было век.

«Дух, прими силу рода и направь во спасение».

Это было последнее, что я услышал. Чистая энергия захлестнула меня, я провалился в бесконечный океан силы, растворился в ней окончательно и утратил себя.

Исчез шар. Исчезли дерево и духи. Я остался в океане серебристо-белого света и сам стал им.

«Возвращайся в мир».

Я хотел спросить, как, но не смог. Не получалось говорить. Я не мог пошевелиться. Словно я теперь сам оказался силой с остатками сознания.

Как странно.

Свет начал меняться. Из холодного сияния он стал другим — раздражающим, неприятным. Я поежился, не открывая глаз, и застонал. Телесные ощущения вернулись, и это было больно.

Все тело ломило так, словно меня отпинала целая трибуна футбольных фанатов. Правда, не только что, а где-то с неделю назад. Голова раскалывалась, ладони и грудь все еще жгло. Во рту пересохло. Полцарства за анальгин.

Я осторожно открыл глаза и поморщился от яркого света. Дневной.

Добро пожаловать обратно, Миха. Надеюсь, провалялся я недолго.

— Ух…

Я попытался приподняться на локтях, но тут же рухнул обратно на кровать и уставился в потолок. Какая-то мудреная лепнина — не замечал такой в своей комнате. Хотя, по правде, меня в