Посланница Поднебесья - Анна Бахтиярова

смерил презрительным взглядом нас с Тайрусом и, прежде чем уйти с поля «боя», тряхнув перед носом оппонентки кулаком, и бросил, кривясь от отвращения:

— Не надейся, что я забыл о Филиппе.

Тайрус не стал дожидаться реакции руководительницы особой группы, схватил меня за локоть и потянул прочь. Но я не удержалась, посмотрела на Галу, ожидая прочесть на лице всепоглощающую ярость или, как минимум, ненависть. Но увидела там — О, Небо и Миры — лишь отчаянье. Я и не подозревала, что эта женщина (или, если судить по меркам Перевертыша, мужчина) способна на подобное.

— Тебе неинтересно, кто такой Филипп? — спросил Тайрус провокационным тоном, когда мы миновали аж четыре развилки от оранжевого зала.

— Нет, — быстро сориентировалась я.

— Хороший ответ, — похвалил экс-наставник. — Пусть и лживый. Прежде чем начнешь расспрашивать других, скажу одно: Филипп был ангелом.

— Был? — переспросила я, задохнувшись от волнения, ибо ясно уловила, на какое слово Тайрус сделал ударение.

— Вот именно — был. Он закончил дни в капсуле забвения. Высший Амэй лично нажал на кнопку. Потому советую не произносить его имя в чьем-либо присутствии. А теперь, — Тайрус, наконец, освободил мою руку из плена. — Ступай по своим делам. И следи за подопечными внимательнее. Надоели мне эти бесконечные вызовы на разбирательства!

Глава 8

Шаг в неизвестность

Ларо: прошлое

Каждый в семье переживал горе по-своему. Сестра уехала и на связь выходила редко, мама замкнулась в себе и, наверняка, сошла бы с ума, если б не папа. Он превратился в настоящую скалу. Взял на себя обязанности по дому, каждый день заставлял маму подниматься с кровати. А я… Я какое-то время провела с родителями, а потом отправилась в небольшое путешествие по стране со старыми друзьями. Я не хотела ехать, но папа настоял. Говорил, нет смысла чахнуть, нужно сменить обстановку и напитаться новыми впечатлениями. А дома он справится сам. И оказался прав. Вдали от дома я отвлекалась, забывая о случившемся сначала на короткие промежутки, потом на более длинные. А когда вернулась через несколько месяцев, мы все стали немного другими. Чувство потери не исчезло, но немного притупилось. Мы все начали заново дышать.

Прошел год. Мама справилась с горем и снова включилась в нашу жизнь. С сестрой это было непросто. Нереально! Та ставила нас перед фактом о переменах. Учится на курсах по истории искусств. Обосновалась на побережье. Вышла замуж. За кого? За молодого и перспективного политика. И точка.

Оставалась я.

— В выходные ужин с моей давней подругой Ирэной, — мама брала пример с другой дочери и тоже не оставляла мне выбора. — Ты должна присутствовать. Я уже пообещала. Кстати, у Ирэны неженатый сын. Учится на доктора.

— Я не ищу отношений, — говорила я. — На ужин заеду, так и быть. Но милой с сыном Ирэны не буду.

— Нельзя же вечно быть одной, — мама закатывала глаза и вопреки просьбам сажала меня за ужином рядом с неженатым отпрыском очередной подруги.

Ничего путного из ее потуг не выходило. За столом я отвечала на вопросы о себе, но попытки организовать последующие свидания упорно игнорировала.

Я выздоровела. Душой. Великую любовь вспоминала редко. Но и устраивать личную жизнь не торопилась. Пусть тот взрослый мужчина и вытер об меня ноги, он всё равно оставался идеальным. Я ничего не могла с этим поделать. Сравнивала с ним всех, кто пытался за мной ухаживать. И они из раза в раз проигрывали.

Но я не теряла надежды, что однажды всё изменится. Просто всему свое время.

Сара: настоящее

Странное чувство. Ничего подобного я не испытывала лет сто. В буквальном смысле. Трепет перед ангелом до того, как я вспоминаю прошлые жизни, не в счет!

— Сара, ты в порядке? — спрашивает Крис. — У тебя пальцы дрожат.

Мы кружим в танце, изображая пару, как и задумала настоящая любовница золотка.

— Конечно, — я улыбаюсь самой обворожительной улыбкой, на которую способна. — Немного нервничаю. Я наслышана о репутации Лайзы Соломон. Она запросто может устроить скандал при всех.

— Не устроит. Ходят слухи, что она охотится за новым важным клиентом. Ей точно не с руки позориться.

— Это радует, — я стараюсь унять и пальцы, и сердце, которое тоже частит.

И как я умудрилась влюбиться? Да еще словно девчонка-школьница? Трепетно, когда жаждешь хотя бы видеть желанный объект издалека. А уж если удается провести с ним несколько минут в одном помещении — это и вовсе нереальное счастье.

А ведь обычно влюбляются в меня. Во всех моих жизнях. И сейчас, и до того, как в мою судьбу вмешался злой ангел. В последний раз я сама теряла голову от любви очень и очень давно. Да так, что дров наломала основательно. И мой возлюбленный тоже. Сейчас — спустя больше века — я не понимала причину собственной одержимости. Но тогда он сумел найти ко мне подход, заставил забыть обо всем на свете. Он сам нарушил массу правил, чтобы быть со мной, воровать часы, а иногда и дни счастья. Мы никогда не принадлежали друг другу по-настоящему. Не имели права. Но он был готов рисковать всем на свете. А я… Я плевала на мнение самых близких, на любые последствия. До тех самых пор, пока не пролилась кровь…

Нельзя вставать на те же грабли.

Ведь правила снова нарушаются. И снова не мной. А под ударом может оказаться золотко.

— Давай уйдем из зала, когда закончится этот танец, — шепчет Крис.

— Что-то не так? — сердце сжимают тиски.

— Появилась Лайза Соломон с дочкой. Только не пытайся смотреть в их сторону, Сара.

— А они на нас смотрят?

— Еще как. Мы бы точно рухнули замертво, если бы взглядами можно было убивать.

— Какая прелесть.

Музыка заканчивается. И прежде, чем она успевает снова зазвучать, мы покидаем зал. Скрываемся ото всех на балконе под вечерним небом, на котором начинают загораться звезды. А особенно от нахальной дамы-продюсера, жаждущей исполнить мечту дочки, будто Крис — не человек, а плюшевый мишка, и не имеет право голоса.

Золотко молчит. Смотрит на город с высоты.

— Прости, что Тина втянула тебя во всё это.

— Ничего страшного. Мне полезно выйти в свет.

— Я не только об этом, Сара. Ты же знаешь о ее плане.

— Поженить нас? Да, я пока это перевариваю.

«И пытаюсь не подавиться», — добавляю мысленно.

— Знаю, это безумие, — говорит Крис и смотрит на меня с грустью. — Но Тина всегда добивается своего.

Мое сердце снова частит.

— В раю нынче плохая погода? — я пытаюсь перевести всё в шутку.