Дом бурь - Йен Р. Маклауд

Она оглядела комнату. На блестящем сером линолеуме стоял металлический картотечный шкаф с четырьмя выдвижными ящиками, а на грязно-белых стенах висело несколько выцветших фотографий столетней давности. Ты прав, подумала она, устремив на подменыша затуманившийся взор. Я точно знаю, как ощущается близость смерти. Я испытываю это чувство прямо сейчас.

– Тогда почему, – спросила вельграндмистрис, – ты просто не выгонишь меня и не покончишь с игрой, которую затеял?

Сайлус покачал головой – больше в его теле ничто не шевельнулось.

– Не могу. И есть кое-что еще. Осененные…

– Осененные?

– Они обитают в отдаленных лесах Айнфеля. Они… – Он помедлил. – Изменились больше, чем я. Сильнее всех приблизились к той тонкой материи, в которую эфир так решительно стремится нас превратить. В последнее время их что-то беспокоит. Как ни крути, в конце этого года исполнится целых сто лет с начала нынешней эпохи…

– Ты намекаешь на…

«Нет. Я ни на что не намекаю».

Чувство утраты с новой силой захлестнуло Элис.

– Что же мне делать?

– Я думаю, тебе следует уйти.

– Ральф, возможно…

«…уже мертв». Она сумела произнести эти ужасные слова лишь мысленно.

– Я думаю, ты должна вернуться в Инверкомб.

Элис кивнула и встала. Сайлус тоже встал и открыл перед ней дверь своими длинными белыми пальцами. В дальнем конце коридора она как будто заметила еще одно существо с ужасным ликом угольного цвета, но оно исчезло слишком быстро, чтобы Элис могла быть в этом уверена. Затем вельграндмистрис оказалась снаружи, одна. Зачем она пришла сюда? Что ее побудило, какую цель она преследовала? И что имел в виду Сайлус, говоря об Осененных в лесу? Когда она дошла до опушки, где деревья касались облаков темными нитями ветвей, что-то в простершейся внизу сумеречной круговерти воззвало к ней. Она поняла, что обязана узнать тайну леса.

На деревьях были развешаны какие-то предметы. Половники и вилки бряцали при ее приближении. Осколки фарфора и кольца для штор вертелись и поблескивали. Тропа, ставшая явственной, была вымощена – подумать только! – обеденными тарелками. Затем Элис вышла на прогалину, и там что-то шевельнулось, хотя сперва она подумала, что это просто клочья серого тумана в зарослях, оживленные ее собственным смятением.

«Что бы ты отдала, вельграндмистрис?..»

Элис моргнула, замерла, покачнулась. Она действительно что-то услышала или увидела? Затем какое-то видение, отчасти похожее на человека, но больше – на серую, рваную тряпку, бросилось к ней по иссушенной траве, а второй фантом, быстрый и легкий, словно тень, скользнул за первым. Что-то еще зашуршало в листве. На мгновение Элис была окружена, и ощущения, звуки – пугающие, но в то же время странно мелодичные, как тоскливая песня, услышанная во сне, – пробудили в ней трепет. У этих существ были лица, да. Рты и глаза. Осененные одевались в лохмотья, которые шуршали и позвякивали в точности как окружающий лес; создания выглядели невероятно худыми, быстрыми и зыбкими. Элис улыбнулась вопреки всем обстоятельствам. Протянула к ним руку и почувствовала мимолетные прикосновения, словно по коже скользили тончайшие шелка. Эти Осененные, подумала она со странным воодушевлением, и есть истинные подменыши. Впитали столько эфира, что почти превратились в заклинания. Как печально и типично для Сайлуса, что даже в этом деле он остановился на полпути.

«Что бы ты отдала?..»

И снова тот же вопрос. Затем они с шорохом удалились, и Элис, опять оставшись в одиночестве на прогалине, заметила в некотором отдалении маленькую и ветхую подстанцию. Посреди увешанных безделушками деревьев она выглядела такой же заброшенной, как и все прочее, но Элис все же вошла, пригнувшись, стряхнула опавшие листья со скрипучего металлического стула и, протерев зеркало высохшей тряпкой, увидела свое отражение в грязном стекле. Старомодные массивные регуляторы напомнили ей об Инверкомбе – ну разумеется, здесь принимали первые телефонные сообщения, ведь телефонная будка в единственном экземпляре была бы бессмысленна. Еще одна реликвия, свидетельствующая о великой истории ее гильдии…

Она сосредоточилась на тусклом свечении зеркала. Элис Мейнелл. Не старая и не молодая, но вечно прекрасная. Несмотря на все беспокойство о Ральфе и на тот очевидный факт, что будку давно отключили от сети, на краткий миг ей показалось, что некое соединение и впрямь было установлено.

IX

Ральф шагал по летней траве по склону Дернок-Хед и казался совсем крошечным на фоне горизонта, который расширялся по мере приближения к Храму ветров.

– Ну же! – крикнул он матери, которая изо всех сил пыталась его догнать. – Я бы сказал, что ты уже устала, но я слишком хорошо тебя знаю…

– Честно говоря, я и впрямь устала, милый. – Элис с изумлением услышала в своем голосе старушечью хрипотцу, когда наконец-то села рядом с сыном на круглую скамью в тени. – Я же, в конце концов, не так молода, как ты…

Она одарила его настолько лучезарной улыбкой, насколько это было возможно. Пряди растрепавшихся на ветру волос прилипли к мокрой шее. И болели кости – те самые кости, которые всегда служили ей верой и правдой, да так хорошо, что она по глупости решила, будто все продолжится без изменений до конца жизни. «Наши дети, – вспомнила Элис услышанную где-то фразу, – говорят нам о том, что мы смертны». Но вельграндмистрис и помыслить не могла, что ей об этом скажут так неожиданно и так прямолинейно.

Доктор Фут по-прежнему призывал к осторожности, однако всем было очевидно, что Ральф Мейнелл не просто шел на поправку – он исцелился. Теперь уже не имело значения, во что он или Элис верили, а во что нет. Он выздоровел; это было невероятно и вместе с тем очевидно. Ее сердце колотилось как безумное, а он даже не запыхался, и все время, прошедшее с момента его исцеления, теперь казалось Элис восхождением на Дернок-Хед – она только и делала, что безуспешно пыталась догнать сына. Она вспомнила свое возвращение в Инверкомб в пасмурный бессменник после визита в Айнфель и то, как сияющая Сисси Даннинг выбежала из дома ей навстречу. Пока экономка насильно тащила хозяйку вверх по лестнице, Элис все никак не могла понять, о чем бормочет эта женщина. А потом оказалось, что окна в комнате Ральфа распахнуты. На самом деле, абсолютно все простые приказы вельграндмистрис были нарушены, и она едва не ударила экономку по щекастой черной физиономии, как вдруг поняла, что глаза Ральфа открыты и он смотрит на мать с озадаченным, но, по сути, счастливым выражением лица. Она с изумлением коснулась его обросшей щеки: жара больше не было. Кризис и впрямь миновал. На следующий день он